– Договориться о перевозке, – сказал я.
– Стало быть, вы все же решили нас погубить!
– Вы выживете.
– Трепло самодовольное! – зло сказала Фелисити. – Так бы и придушила! После всего, что Джоди для вас сделал…
Я помолчал.
– А он вам не сказал, почему я решил порвать с ним?
– Из-за какой-то паршивой лишней десятки в счете!
– Нет, все было куда серьезнее, – возразил я.
– Чепуха!
– Спросите у него, – сказал я. – Как бы то ни было, в четверг утром я пришлю за лошадьми три фургона. Шоферы будут знать, как выглядит каждая из лошадей и куда их нужно везти. Скажите Джоди, что, если он снова вздумает подменить лошадей, ему придется заплатить за лишние перевозки самому.
Слова, которыми она меня обозвала, потрясли бы отца Джоди до глубины души.
– В четверг, – повторил я. – Три фургона, в разных направлениях. До свидания.
Неприятно. Ужасно неприятно.
Я мрачно сидел, смотрел по телевизору какую-то пьесу и не слышал ни слова. Без четверти десять зазвонил телефон. Я выключил телевизор.
– …Я просто хотел узнать, сэр, как теперь со мной будет.
Раймонд Чайльд. Жокей-стиплер средней руки. Тридцать лет. Довольно серая личность. Ездил он неплохо, но чем чаще я бывал на скачках и чем лучше разбирался в них, тем отчетливее я видел его недостатки. К тому же я был уверен, что Джоди не мог бы так манипулировать моими лошадьми без помощи жокея.
– Я пришлю вам премию за Энерджайза, – сказал я. Жокеи официально получают процент от суммы приза, но владельцы, которые хотят выразить особую благодарность, часто посылают им дополнительные премии от себя.
– Спасибо, сэр… – он, похоже, удивился.
– Я ставил на него и выиграл крупную сумму.
– Разве? – Раймонд удивился еще больше. – А Джоди говорил…
Он осекся.
– Я ставил на тотализаторе.
– А-а…
Молчание затянулось. Раймонд прокашлялся. Я ждал.
– Так вот, сэр. Я… э-э… как насчет будущего?
– Мне очень жаль, – сказал я, отчасти даже искренне. – Я благодарен вам за победы, которые вы одерживали. Я пришлю вам премию за Энерджайза. Но в будущем на нем будет ездить жокей, который работает с его новым тренером.
Раймонд ругаться не стал. Он только тяжело вздохнул.
– На самом деле, сэр, я вас понимаю…
Это было почти равносильно признанию. Ответить я совершенно ничего не успел – он повесил трубку.
Во вторник одна из моих лошадей должна была участвовать в скачках в Чепстоу, но, поскольку я отказался от услуг Джоди, он не мог ее туда отправить. Все утро я бесцельно бродил по квартире, а днем отправился гулять. Я прошел от Кенсингтон-Гарденс до Тауэра. Холодный, серый, сырой день; над илистыми отмелями, обнажившимися во время отлива, орут чайки. Кофейного цвета река торопится к морю. Я стоял, глядя на Сити с вершины невысокого холма,