С каждой пыткой нового шага Гетланд становился чуточку ближе.
Пятый день оказался ясен и искрился острыми гранями льда, окоем слепил прозрачной голубизной, и Ярви казалось, что впереди видно все, почти до самого моря, черно-белой ленты на дальнем краю черной и белой земли.
– Неплохо мы отмахали, – сказал он. – Надо признать.
Сумаэль, прикрывая глаза от солнца, пока хмуро вглядывалась на запад, ничего признавать не стала.
– Нам везло с доброй погодой.
– Что-то я не ощущаю везенья, – пробормотал Ральф, обхватывая себя руками. – Ты чувствуешь, Джойд, как тебе повезло?
– Я чувствую, как мне холодно, – сказал Джойд, растирая красные кончики ушей.
Сумаэль покачала головой, глядя на небо, которое, если не считать маленького темного подтека далеко к северу, выглядело необычайно чистым.
– Не то ближе к ночи, не то завтра, но вы поймете, что значит недобрая погода. Надвигается буря.
Ральф всмотрелся ввысь.
– Ты уверена?
– Как надо храпеть, я тебя не учу. А ты не учи меня, как отряд вести.
Ральф зыркнул на Ярви и пожал плечами. Но к вечеру оказалось, что она, как обычно, права. Подтек на небе разросся, расползся и приобрел зловещий отттенок черноты.
– Боги злятся, – тихо проговорил Ничто, с опаской поднимая глаза.
– А когда они не злились? – ответил Ярви.
Снег повалил гигантскими хлопьями, метель заклубилась сплошной завесой. Порывисто взвизгивал ветер. Колошматя, как дубьем, сразу со всех направлений, он отпихивал беглецов то влево, то вправо. Ярви упал и когда вскарабкался на ноги, не увидел и следа остальных. В панике он бросился вперед сломя голову и с размаху влетел прямо в спину Джойда.
– Нам надо выбраться из метели! – заверещал он, едва ли слыша себя за воем ветра.
– Кто бы спорил! – проревел в ответ Джойд.
– Нужно найти глубокий снег!
– Снег ему нужен! – проорал Анкран.
Они добарахтались по сугробам до впадины узкого оврага. Это был наилучший уклон, на который мог рассчитывать Ярви в такой бесноватой пурге, когда от спутников остались только бледные призраки. Как кролик, он принялся рыть, выбрасывая снег между ног, во все нелегкие пробивая нору вглубь, пока не прокопал на длину тела, а потом начал буравить вширь. Руки горели от холода внутри парусиновых обмоток, от усилий сводило мышцы, но он не давал себе спуску. Он надрывался, будто от рытья зависела его жизнь.
Так оно и было.
Сумаэль червяком проползла вслед за ним. Рыча сквозь зубы, она орудовала тесаком, как лопатой. Поначалу вдвоем они выкопали нишу, потом полость, а потом – крошечную камору. Сзади притиснулся Анкран, в дыру на месте его передних зубов набивался снег, и он выталкивал его языком. Следующим в холодный сумрак погрузился Ральф, затем в ширящейся пещере раздвинул могучие плечи Джойд, и, наконец, Ничто просунул голову