Она отдала письмо – листок из учебной тетрадки – своей новой приятельнице и написала адрес Яна. У неё не было ни гроша. Марку и конверт должна была купить госпожа Вермейлен.
Но появилось новое затруднение. Начальница взяла её из прачечной и велела снова брать добавочные уроки. Вероятно, Эндри слишком много жаловалась. Она обдумывала, что бы такое выкинуть, дабы снова попасть в царство сестры Женевьевы. Но не нашла ничего подходящего – в виде наказания она получала только стояние в углу, на коленях или оставалась без обеда.
Лишь после Троицы на прогулке она снова увидела госпожу Вермейлен. Та стояла на другой стороне улицы, дожидалась под воротами и пошла девочкам навстречу. Когда она увидела Эндри, то вынула какую-то бумагу, остановилась и стала её читать. Эндри поняла: это был ответ от Яна. Если бы только она могла перебежать через улицу! Богом посланным ангелом показалась ей прачка!
Ещё во время прогулки ей пришла в голову мысль, как все устроить. Ночью и все утро шёл дождь. Она, где только было возможно, шлёпала по густейшей грязи. По возвращении в монастырь она попросила разрешения переменить ботинки. И в ответ в виде наказания получила приказ стать во время ужина в угол с грязными ботинками в руках. Она охотно повиновалась. Когда вечером пошли в спальню, Эндри обтёрла ботинки чистой простынёй. Прислуживающая сестра заметила это на следующее утро и доложила тотчас начальнице. Последняя наложила примерное наказание. Эндри должна была стоять с замаранной простынёй на этот раз в коридоре, в то время как четыре класса дефилировали мимо неё. Затем она должна была сама отнести простыню в прачечную и там снова приняться за старую службу.
Сестра Женевьева рассмеялась, когда грешница снова заявилась к ней. Она приказала ей самой выстирать простыню, причём произнесла длинную благожелательную речь. Ясно, что Эндри к учению неспособна, сказала она, но прачка из неё уже вышла хорошая, этого нельзя отрицать. Почему же она не хочет поступить к Английским Барышням в качестве прислуживающей сестры? Тогда она могла бы постоянно с нею стирать, целый день и в течение всего года!
Эндри согласилась, взяла свою простыню и встала за работу, дрожа от возбуждения. Скоро приковыляла госпожа Вермейлен. Она сунула ей телеграмму и шесть билетов, – шесть белых стогульденовых билетов. Эндри