Эндри бежала впереди. Они были уже близ Войланда и могли ориентироваться. Они бежали по ручью Дюстербаху, около камышей у садков. Девочка обернулась к бабушке и сказала ей, что они скоро будут дома, что она пойдёт вперёд, чтобы позвать слуг с санями. Графиня согласилась. Она видела, как девочка покатила и в десяти шагах впереди вдруг исчезла безо всякого звука.
Она провела рукой по глазам, думая, что это ей померещилось.
– Эндри! – крикнула она. – Эндри!
Никакого ответа.
Графиня подбежала к месту, где исчезла девочка, – полынья в четыре метра, только что вырезанная во льду! Она сама велела для ловли рыбы сделать её утром до их отъезда. Она видела следы лыж: здесь вот сорвалась её внучка и попала под лёд.
– Боже милостивый! – простонала графиня.
Ни минуты не колеблясь, она сняла меховой жакет, бросила его на лёд, быстро развязала ремни лыж, скинула их, прыгнула в ледяную воду и поплыла. У края льда она остановилась, глубоко вдохнула и нырнула под лёд.
Когда она позднее рассказывала об этом, она уже не помнила точно, как все происходило. Знала только, что она вдруг схватила лыжу и привязанную к ней ногу, что она ударилась головой об лёд, потащила, появилась на поверхности и только здесь перевела дыхание.
Она подняла Эндри на лёд. Затем попыталась выбраться сама, но поскользнулась. Снова полезла. Подтащила безжизненное тело ребёнка по льду совсем близко к воде, точно это был кусок дерева, приподнялась, занесла вверх колено и бросилась вперёд.
Ни секунды ни помедлив, она догола раздела ребёнка, свернула мокрое платье и подложила его под спину. Наклонившись над девочкой, схватила её руки: надавила на грудную клетку, отвела руки назад и вверх. Повторила это несколько раз. Пот катился у неё со лба, и платье замерзало у тела. Она не прекращала этих движений ни на минуту, пока ребёнок не вздохнул, пока она не почувствовала, что девочка жива!
Она растёрла её с головы до ног и закутала в сухой меховой жакет. Взяла на руки и пошла с ней в ночи. Нога у неё так болела, что она каждую минуту боялась упасть. Она кусала губы, но шла дальше. Сначала через садок, затем вверх по скату ручья, далее – по полю.
Месяц зашёл, и она блуждала в темноте. Все гуще падали снежные хлопья.
Время от времени бабушка кричала, но никто её не слыхал. Время от времени она присаживалась на ивовый ствол, стонала от боли, хватаясь за страшно вспухшую ногу. И шла дальше, снова дальше.
Она всё-таки добралась до Войланда. Пришла в парк и криком созвала людей. Они прибежали с факелами и фонарями. Первой была Фанни, её камеристка. Ей она отдала ребёнка. Клаас и Питтье сложили руки стулом, посадили барыню и отнесли её в замок.
Дня два Эндри должна была провести в постели. Она отделалась насморком и кашлем. С этим Святой Влас скоро справился. Никто лучше его не умел лечить простуду, а на этот раз