И она, смеясь, крикнула с седла:
– Что тебе делать? Иди – паси гусей!
Тогда ребёнок побежал к конюшням.
– Чего ты хочешь, Приблудная Птичка? – спросил её сторож конюшни.
– Я хочу гусей, – пожелала она, – и ты должен мне их дать.
Он не хотел, но девочка так настаивала, что он посоветовался с другими. Ничего нельзя было поделать! Ей должны были дать гусей. Так сказала графиня. Поэтому сторож вырезал ей длинный ивовый прут с несколькими ветвями и листьями у верхушки.
И она погнала гусей, тридцать семь крупных птиц и несколько утят, через двор замка, через ворота, через мост и через парк на луга.
Отныне она ежедневно пасла гусей. В кошеле, перекинутом через плечо, она носила свои бутерброды, которые ела, когда солнце стояло высоко на небе. Только к вечеру она возвращалась домой, бежала в хлев, пила своё молочко. Ей было тогда пять лет от роду, и бегала она босиком.
А бабушка смеялась.
Однажды летом, довольно поздно после полудня, она спала под ивами у ручья, где плавали её гуси. Их пас старый гусак, которого она прозвала Филиппом. Он был её добрым другом, с ним она делила свой обеденный хлеб.
Вдруг она испугалась. Горячее дыхание ударило ей в лицо. Она открыла глаза. Над нею – гигантская голова, коричневая, белая внизу, огромный рот, полный жёстких зубов. Тёплая пена капнула ей на лицо.
Она громко крикнула, ухватилась обеими ручками за мягкие ноздри, в страхе громко вцепилась. Лошадь отбросила назад шею, подняв девочку вверх. Тогда она отпустила руки, подпрыгнула и спряталась за ивовый пень.
– Филипп! – заплакала она. – Филипп!
Бешено шипя и свистя, пышущий гусак с распростёртыми крыльями бросился на помощь и стал бить крепким клювом ногу лошади. В одну минуту сюда слетелись гуси из ручья и с откоса. Один молодой взлетел высоко и уцепился за лошадиную спину. Остальные били её крыльями, гоготали, клевали, трещали. Лошадь испугалась, хотела встать на дыбы, прыгнула в сторону. Сидящий на ней потерял стремена и с большим трудом удержался в седле.
Но буря стихла так же внезапно, как и налетела.
Гусак был умница. Он быстро узнал лошадь. Это ведь была старая Лена, с которой она водил дружбу много лет. Лена, к которой он не раз приходил в конюшню, к её стойлу, когда ему уж слишком надоедал его глупый гусиный народ! В одну секунду он сложил крылья, потёр шеей о ногу кобылы, почти ласкаясь. Тотчас же прекратился и шум взволнованных гусей.
Наступил мир, точно ничего и не произошло. Только юный гусь ещё раз взлетел к лошади, но Филипп отогнал его к ручью.
– Ну, выходи из-за дерева! – крикнул громкий голос.
Пастушка осмелела.
На старой Лене сидел белокурый мальчик, шестью годами старше её. Ей он показался чрезвычайно большим.
– Это ты – Приблудная