Постиг нас час злого рока,
Два монстра и одно око…»
Едва поэт закончил балладу, люди взорвались аплодисментами. У всех на лицах выползли восторженные улыбки. Женщины махали платками и кружились, а мужики подбрасывали вверх шапки. Воины выхватывали мечи из ножен, поднимали над макушкой и истошно ухали.
Бард поклонился публике в пояс, а затем пронзительно посмотрел на наездника феникса. Он буквально сверлил юношу взглядом, словно знал его истинную сущность.
Заметив обострённый интерес барда, финист почувствовал неловкость от такого наглого поведения и сосредоточенно сдвинул брови. В песне менестреля он уловил скрытый подтекст. Своим произведением сказитель определённо на что-то намекал, но на что конкретно Урван понять не мог.
В голове финиста зазвучал голос поэта: «Два монстра и одно око». Присутствие двух чудовищ в балладе – явное указание на недавнее нападение двух быков, а сама ода – иносказание. Также в гимне присутствовали Вольдемар, некий волшебный камень и сокровище, спрятанное в подземельях.
Думы юноши прервала служанка. Не обращая никакого внимания на ликующую толпу, она несла огромную кружку пива, плавно обтекая людей. Ей хоть и нравилось прекрасное пение барда, но, в отличие от посетителей, она работала и ей некогда было прохлаждаться.
– Кто это? – строго спросил Урван и машинально схватил девушку за запястье.
Барышня давно работала в трактире и уже привыкла к такому беспардонному поведению. Обычно в подобных ситуациях она брала в руки первый попавшийся предмет и со всей силы била им в голову наглеца. Но сейчас внутреннее чутьё удержало её от резкой реакции, и она ограничилась суровым взглядом, направленным прямо в глаза юноши. Тот, осознав свою вольность, так же резко убрал руку, после чего почтительно кивнул.
– Это Ярослав, наш местный бард, – спокойно сказала девушка и радушно улыбнулась.
– А о чём он пел? – последовал новый вопрос.
– Да кто его знает, – служанка пожала плечами и повернула голову к поэту. – Он вечно что-то поёт невнятное.
– Но как же можно встречать это словоблудие такими овациями?
– А его голос? Ах, какой у него голос, – начала восторгаться девушка. – Ты же слышал. Одного только пения уже достаточно, для того чтобы сердце растаяло и начало ликовать.
Урван изобразил удивление. Его нисколько не привлекали мирские удовольствия. Большую часть жизни он провёл в изнурительных тренировках и потому до сих пор не посетил ни одного театра.
– Но в песне присутствует имя вашего князя, – не унимался Урван, и перевёл взгляд на менестреля. – Неужто он позволяет такое петь про себя?
– А что тут такого? Разве поёт он о князе что-то плохое? Обычное чудачество необычного чудака.
Тем временем бард привычным движением закинул домру за спину и спустился с помоста. Твёрдым шагом направился к воротам поселения, чтобы вновь покинуть его. Казалось, он разочаровался в публике, потому что никто не догадался о скрытом намёке в его балладе.
Урван смотрел