ПРИСТРОИВШИСЬ за одним из многих деревьев, подозревающийся в распространении наркотиков Игорь Семенов всматривается в забор, окружающий дом лесника Филиппа.
Мимо этого дерева проходит лыжня.
К Семенову подъезжает на лыжах почтальон Гольцов, на чьем тощем рюкзаке криво вышита надпись «Почта России».
Будучи обнаруженным, Семенов умело скрывает свое недовольство.
Он приподнимает неизменную кепку. Остановившийся возле него почтальон мощно втыкает в снег обе палки.
– Наркотный деляга, – процедил Гольцов. – Ближе к тебе не подойду, с вашим братом следует поострожнее… в салун тебя не пускают, и ты уже впариваешь здесь. Леснику? Он у тебя берет? Может, сам тебе поставляет?
– Я тут по недоразумению, – сказал Семенов. – А это жилье лесника?
– Оно, – промолвил Гольцов. – Скажешь, что вышел к нему неосознанно?
– Я же не местный. Ты не поленись, проанализируй – без принижения значения.
– Твоего? – осведомился Гольцов.
– Данного обстоятельства. Ты мужчина здешний, знающий лес, как свои пять, и мне представляется, что ты подъехал сюда преднамеренно. С письмом?
– Леснику с его теткой не шлют, – промолвил Гольцов.
– И что же ты здесь позабыл? – спросил Семенов.
– Моя лыжня просто проходит мимо. Вплотную я проезжаю регулярно, а за оградой не был – по службе не приходилось. На стаканчик меня не зовут! Дружбу они водят не со мной, а, вероятно, с кем-то еще, но с кем конкретно, они тебе не скажут. Лесника Филиппа с его теткой Изольдой Матвеевной не уподобишь людям с душой нараспашку. У них в цене замкнутость.
– Они живут вдвоем? – поинтересовался Семенов.
– Ходят разговоры, что к ним кое-кто присоединился, но я тебе ничего не говорил. На меня, если что, не ссылайся.
Почтальон Гольцов спешно уезжает.
Игорь Семенов возобновляет вглядывание в забор, в котором открывается калитка: из нее выходит Анна Каткова, увидевшая Семенова, хотя тот и попытался полностью скрыться за не слишком толстым деревом.
– Здравствуйте, – сказала Анна. – Вы от моего мужа?
– Добрый день, – промолвил Семенов. – Я не от него.
– Когда вы беседовали с почтальоном, я стояла за забором и думала о моей жизни. Затем вышла посмотреть, кому принадлежит ваш голос. Взаперти меня не держат.
– Это было бы незаконно, – сказал Семенов.
– Скорее, не по-людски. На законы у нас внимания не обращают, а какие-то нормальные отношения местами пока поддерживают. Уклад-то здесь старинный. Первобытно-верный… в районе, где салун, из-за представителя государства нравы помягче, ну а в лесу, как в лесу. Если вы прибыли нас переучивать, у вас… что у вас выйдет…
– Цели у меня не те, – промолвил Семенов. – Хорошие, но другие.
– Я