– Слова ты не выбираешь, – сказал «Косматый», – но сейчас и не надо – говори, как умеешь. Разъясняя нам, от чего ты нас оскорбляешь. Говори!
– Я везу пенсию, – сказал Гольцов, -, а вы ограбить меня нацелились. Как мне оставаться спокойным?!
– Мы не думали тебя грабить, – промолвил Иван Иванович.
– Нет? – удивился Гольцов.
– Нет.
– И не думали, и не станете? – осведомился Гольцов.
– Ты, почтальон, ополоумел, – сказал «Косматый». – Ладно бы тебя настигли незнакомцы, но нас-то ты знаешь, и тебе бы не психовать, а ликовать, что в лесу к тебе подъехали мы. Пристраивайся за нашими санями, и тебя никто не обидит. Деньги ты через лес довезешь.
– Спасибо, «Косматый», – сказал Гольцов. – Не обижайся на меня, я же не сдуру – я из-за подхода с умом. Я ведь что подумал: сани у Ивана Ивановича не прогулочные, Иван Иванович перемещается на них одиноко, а тут «Косматый» – преступник. А Иван Иванович – могильщик. Они меня грохнут, заберут наличность, труп в сани и поскакали… лыжи бы с трупа сняли?
– Даун ты, почтальон, – сказал «Косматый». – Насчет лыж ты смешно, признаю…
– Лыжи мы бы не сняли, – переглянувшись с улыбающимся рецидивистом, усмехнулся Иван Иванович.
– На ваши сани вы бы положили меня на спину, и лыжи бы торчали! – захохотал Гольцов. – Выше вас! Куда вам до моих лыж!
ПРИНИМАЯ в своем доме Александра Евтеева и представителя государства Чурина, морально раздавленный лесник Филипп опущенную голову поднимать не желает. Евтеев въедливо рассматривает интерьер, Чурин настороженно глядит на понурого, но опасного лесника; по вызывающей гримасе Изольды Матвеевны несложно определить, что она подумывает схватить ружье и перестрелять всех пришедших.
– Быть в вашем доме для меня познавательно, – промолвил Евтеев. – Он выражает вашу сущность. Скрывает ее – так тоже можно сказать. О том, что случилось с домом фермера, вы, по-вашему, узнали от нас. Получается, что взрывали не вы. Пока получается?
– Я ничего не взрывал, – процедил лесник.
– Вы, мадам, это, разумеется, засвидетельствуете? – поинтересовался Евтеев у Изольды Матвеевны.
– Мой племянник – не террорист, – ответила она. – Обратное не доказано.
– Да я доказывать особо и не рвусь, – сказал Евтеев. – Я из спецслужб, и чтобы его пристрелить, мне достаточно просто поверить в его виновность. Я уберу его, а вами, тетя, займется он – представитель государства.
– Он займется мною, как женщиной? – спросила Изольда Матвеевна.
– Как сообщницей, – ответил Евтеев. – Для прояснения ситуации сначала, может, и как женщиной… возьметесь?
– Воздержусь, – пробормотал Чурин.
– Привлекательной он вас не находит, – сказал Евтеев. – Поэтому вам грозит