Кора чувствовала себя как угодно, только не хорошо. Одна из базовых человеческих потребностей – потребность в безопасности, – была не просто нарушена, а разбита вдребезги.
Вода продолжала стекать по телу и это были не самые приятные ощущения.
– Идём, – рука его твёрдо легла на плечи, одновременно и поддерживая, и контролируя, и направляя.
Босиком было больно наступать на землю. Слишком много камушков, обрезанных стеблей сухой травы таилось в темноте, да и размокшая земля словно отказывалась держать. Ноги плохо держали, стремясь подогнуться, но стоило ей покачнуться, Дориан подхватил её на руки. Потеряв равновесие, Кора невольно вцепилась ему в плечо.
– Нет! Что вы делаете?! – смущенно произнесла она, слишком взволнованная всем, особенно этой близостью.
Дориан отнюдь не выглядел качком, скорее «тонким и звонким», но сейчас, когда он держал её на руках, казалось, что молодой человек не прикладывает к этому никаких усилий, словно сама Кора весила не больше пёрышка. Тепло его тела казалось живительным, но сама близость… волновала.
– Держу, не давая упасть. Имеете что-то против?
Он смотрел на неё с усмешкой, но на этот раз ласковой. Разумом Кора понимала, что нужно восстановить дистанцию во имя правил приличия и собственного спокойствия, но одна только мысль о том, чтобы вновь скользить по холодной, разжиженной после дождя, земле босыми ногами, внушала ужас. Покинуть кольцо его тёплых рук казалось невозможным. Утешала и успокаивала лишь мысль о том, что он вовсе не стремился её отпускать, напротив, прижимал к себе с жадностью скупца. Возможно оттого, что ему тоже было холодно? И он так же старательно пытался удержать стремительно улетучивающееся и испаряющееся, гаснущее в тумане тепло?
Что за наваждение? Будто она попала в новый, странный, жутковато-готический мир с красивой картинкой и гнилой изнанкой.
Он держал её на руках. Ладонь Коры замерла на его горячей, под мокрой рубашкой, груди, над сердцем, чувствуя ритмично усиливающиеся толчки. Он знал это, подчеркнув очередной кривой ухмылкой. Страх отодвинулся, словно её опоили зельем. Всё, что Корнелия сейчас чувствовала, это прикосновения его рук к своему телу, там, где он удерживал её на весу; растекающийся от его ладоней жар. Живительный и приятный.
Кора испытала нечто вроде укола сожаления, когда они остановились на пороге небольшого домика в нескольких десятков шагов от Чёрного озера.
Придерживая девушку за талию, осторожно, Дориан опустил Кору на ступени. А потом, поддавшись порыву, вдруг притянул её к себе, нагнулся и поцеловал. Словно впился в её губы, как жаждущий приникает к источнику, позволяющему пить. Кора тут же ответила на это прикосновение, встав на цыпочки, ухватилась за его плечи, чтобы держать равновесие. Дориан застонал и прижал её к себе сильнее, так, будто хотел переломать её, скрутить, как гибкий стебель, впечатать в собственное тело.
Потянув за волосы, Дориан заставил Кору запрокинуть голову назад, прильнув к её груди, с жадностью втянул в себя