Давление нарастало со всех сторон, единственными светлыми моментами были те, в которые граф получал ответные письма от Елизаветы. Читая или вспоминая тексты посланий, он чувствовал тепло, невероятное понимание и принятие княжной своей природы.
– Лизанька, просыпайся, уже близок час, как пожалует Эдвард на утренний чай, – послышался голос матушки за дверью, а затем снова стук, – ну же, вставай!
– О Боже, ещё такой ранний час, мама!
«Еще такой ранний час, даже солнце в Москве не пробудилось, а я встревоженно открываю глаза, чтоб не пропустить начала дня, с мыслью о Вас…» – вспомнила Елизавета строчку из письма Георгия, это придало ей сил и спокойствия.
Время и вправду было ещё ранее, около четырёх часов утра, но белая ночь как кофеин ободряла горожан, попадающих в плен её созерцания.
– Хорошо, матушка, не беспокойтесь, я уже встаю!
– Ну и славно, жду внизу, моя дорогая.
Лиза с большими усилиями выполнила указание матушки, встав с кровати.
– Вам, душа моя, желаю светлого и удачного дня, – подойдя к окну, Елизавета направила своё послание Георгию.
– Ну сколько мы будем ещё сидеть в этой карете, граф? – спросил Прохор Димцов поручика.
– Пока они все до единого не выдут из той двери! – ответил Георгий, показав на здание через дорогу.
– Да, может, у них ещё выходы есть, мы не уследим.
– Хватит скулить, ты сам меня сюда позвал! Как давно они в здании?
– В полночь зашли, красотка та и шесть господ, – зевая и борясь со сном ответил Димцов.
– И хватит зевать, в сон клонишь, – сделал замечание Георгий, – не хотелось бы с тобой в одной карете уснуть!
– А я с вами да хоть на край света, – ответил Прохор, – ну а чего же вы хотите?
– Край света уже занят миллионами мечтателей, я хотел бы погрузиться в центр темноты со своей любимой…
Поручик вспомнил письмо Елизаветы: «Не ждите пробуждения солнца на краю света, чтоб подумать о нас, даже ночью в её поглощающей темноте мы с Вами соприкасаемся мыслями. К тому же, край света уже занят миллионами мечтателей, а в центре темноты мы можем погрузиться в величие спокойствия и уединённости».
– Ну, такие глубокие изречения не для моих ушей, – прервал задумчивость графа Прохор.
– Тогда помолчим, – предложил поручик и приковал свой взгляд к зданию напротив.
Наутро во дворе возник суетливый шум и гул смешанных голосов, приехал Эдвард, которого уже встречала хозяйка дома.
– Екатерина Владимировна, позвольте я сам занесу корзины, – уже на пороге в открытой двери произнёс