– Еще немного – и вы припишете ее заслугу Д.Г. Лоуренсу, – сказал Эйб.
– Весь мой прекрасный, восхитительно безопасный мир взлетел здесь на воздух от великого взрыва легковоспламеняющейся любви, – скорбно настаивал Дик. – Вы согласны со мной, Розмари?
– Не знаю, – серьезно ответила она. – Это вы все знаете.
Снова двинулись в путь. Дик и Розмари шли, немного отстав. Вдруг на них градом посыпались комья земли со щебнем, и Эйб закричал от следующего траверса:
– В меня опять вселился дух войны! За мной – столетие огайской любви, и я намерен разнести эту траншею в клочья. – Его голова показалась над бруствером. – Вы что, правил не знаете? Вы убиты. Это была граната.
Розмари рассмеялась, а Дик поднял было с земли горсть камешков, чтобы нанести ответный удар, но, помешкав, высыпал их обратно.
– Не могу дурачиться в таком месте, – произнес он немного виновато. – Пусть серебряная цепочка порвалась, золотой сосуд разбит и как там дальше[11], но старый романтик вроде меня ничего не может с собой поделать.
– Я тоже романтик, – сказала Розмари.
Они выбрались из досконально реконструированной траншеи и оказались перед мемориалом солдатам королевского полка «Ньюфаундленд». Прочитав надпись, Розмари неожиданно разрыдалась. Как большинство женщин, она любила, чтобы ей говорили, что она должна чувствовать, и ей нравилось, когда Дик подсказывал ей, что смешно, а что печально. Но сейчас, когда она шла по полю былого сражения словно в тревожном сне, потому что любовь перевернула для нее все вокруг, больше всего ей хотелось, чтобы он понял, как она его любит.
Потом они сели в машину и поехали обратно в Амьен. Мелкий теплый дождь окроплял молодой низкорослый лес с подлеском и огромные «погребальные кострища», сложенные из пролежавших шесть лет в земле ошметков обмундирования, из ржавых бомб, гранат, артиллерийских гильз и остатков амуниции – касок, штыков, оружейных прикладов и полусгнивших кожаных ремней. И вдруг за поворотом открылось безбрежное море могил, покрытое бурунами белых надгробий. Дик попросил водителя остановиться.
– Вон та самая девушка… Кажется, она так и не нашла, куда возложить венок.
Выйдя из машины, он направился к девушке с венком, в нерешительности стоявшей у входа на кладбище. Ее ждало такси. Это была юная рыжеволосая американка из Теннесси, с которой они познакомились утром в поезде, она приехала из Ноксвилла, чтобы почтить память брата. По ее щекам текли слезы досады.
– В военном министерстве