Губернатор Ура вытащил из-за пояса кинжал и наклонился, собираясь добить кабана, и тут послышался свист. Сразу несколько стрел вонзились в грудь Шерруа-этеррит, и она тяжело осела. Бел-ибни едва успел её подхватить.
– А-а-а! – сорвался на крик великан. – Кто, кто-о-о это сделал?!
– Не знаю, – прошептала побелевшими губами супруга великана. – Я услышала подозрительный шорох, повернулась и увидела их… Их было двое. Они прицелились в тебя, любимый… А я… я тут же метнула в них копьё. По-моему, я кого-то из них сумела ранить. И спасла тебя… Они оба выстрелили, и я тебя прикрыла…
Великан Бел-ибни, мужественный воин, впервые в своей жизни навзрыд заплакал.
Глава четвёртая
Бел-ибни осторожно извлёк из Шерруа-этеррит стрелы, затем разорвал на себе льняную рубаху и перевязал раны супруги, чтобы хоть как-то остановить хлеставшую из неё кровь. Затем он на руках отнёс её до колесницы и что есть мочи помчался в Ур. Он не знал, довезёт ли её живой до города. Во дворец наместника тут же вызвали всех врачей, какие нашлись под рукой. Три дня они предпринимали героические усилия, чтобы спасти от смерти старшую сестру Ашшурбанапала и супругу наместника Ура, и только на четвёртый день на консилиуме они сделали заключение, что Шерруа-этеррит выживет, но она уже до конца своих дней будет прикована к постели.
Бел-ибни запретил врачам говорить ей об этом.
Наместник каждый день навещал супругу. Вот и в этот раз он пришёл к ней, принёс сладости, охлаждённый сок и фрукты.
– Ну как ты? – спросил Шерруа-этеррит наместник.
– Мне уже получше, дорогой! – ответила ему сестра Ашшурбанапала. И тут же, переведя дух, спросила Бел-ибни: – А брат знает, что со мной произошло?
– Он уже оповещён. Он прислал двух египтян, лучших врачей при Ниневийском дворе, которые будут месяц за тобой ухаживать, и они же тебя попытаются вылечить.
– Может, они меня поднимут на ноги? – произнесла c некоторой надеждой Шерруа-этеррит, вперив мечтательный взгляд в потолок.
– Я на это надеюсь, – слегка дрогнувшим голосом ответил ей великан-халдей.
Лицо Шерруа-этеррит расплылось в счастливой улыбке. Нянька принесла к ней малолетнего Шаррукина. Увидев маму, он протянул к ней ручонки. Няня усадила полуторагодовалого первенца Бел-ибни рядом с матерью. Шерруа-этеррит попыталась приласкать сынишку, но у неё не хватило сил даже для этого, и Шаррукин заплакал. Его пришлось тут же унести.
Бел-ибни вышел из покоев супруги и тотчас же вызвал к себе Киккию и начальника стражников Шаразара. Оба мужа уже вскоре предстали перед губернатором. Бел-ибни их обоих спросил:
– Ну, хоть что-то вы выяснили?
– Это было покушение на тебя, наместник. Тебя пытались