Так вот: с рождения я был самостоятельный, с двух лет клал грязное в стиралку, с трёх сам выбирал, во что нужно одеться по погоде, с пяти мыл посуду, стоя на табуретке-приступочке, с шести лет мог подогреть себе еду. Дома сидел один, но мама конечно же звонила. В пять лет со мной случился казус. Я решил остановить время. Снял со стены часы в прихожей, затем часы с холодильника. Везде мне приходилось таскать стул и вставать на него, а кое-где на стул ещё приступочку ставить. Хорошо, что не грохнулся, приходилось-то тянуться. Вынул батарейки из часов, будильник у мамы на тумбочке стоял, он тикал как ненормальный, а батарейка круглая и плоская, мини-диск для лилипутских сорев по метанию диска – тоже вынул. Ещё из пультов от телевизора и магнитолы вынул батарейки, отключил мобильник. Пульты, часы и будильник застегнул в сумку, и сел такой довольный на ковёр посреди комнаты. Время не существует. Я в том временном месте, где перестали тикать часы… Такой радости, торжества, чувства победителя я не испытывал больше никогда. Ну тупой был. Дурил я так редко. Обыкновенно же от нечего делать листал мамины книги, просто смотрел буковки – в мыслях не было перерисовывать, просто смотрел. Мне было хорошо дома. Мама после работы часто читала мне сказки. Я и сам потихоньку учился читать по азбуке Льва Толстого. В детстве я думал, что эту азбуку написал волшебный лев Аслан из «Хроник Нарнии». Вот такая у меня была путаница в голове до школы. Да я сказки и нелюбил, мне больше нравились истории из жизни, про филипка или огородников. Я не чувствовал себя одиноким, со мной были истории из книг, их герои. Помню, слово «дети» очень долго мне не давалось, не мог его прочесть. А спросить некого – мамы нет дома. То есть, я ревел часа два, и даже выл и кусал диван от злости – буквы-то знакомые, но не читается, а потом вдруг понял, что «д» надо читать мягко, и успокоился.
В школе произошёл, что называется скачок. Задания, которые я выполнял, казались лёгкими. Ну конечно: когда самостоятельно научился читать «дети», то всё остальное ерунда. Я скучал в первом классе, по всем предметам я был лучший, и даже по физре пятым. В конце первого триместра, когда многие пыхтят над наклоном и элементами соединения, мне, шестилетнему, по требованию учительницы, с одобрения завуча и с разрешения директора, позволили перейти во второй класс. Там я писал в тетрадях в обычную линейку. У меня и в новом классе оказался лучший почерк. С пятого класса я стал пробовать разные