Линь Фан прыснул.
Отправитель был анонимным, но мужчина прекрасно знал, от кого именно было это письмо. Он даже заранее мог угадать его содержание. Но просто чтобы удостовериться, мужчина всё равно вскрыл конверт и достал стопку голубоватых, переливающихся купюр. Примерно двадцать тысяч духовных кредитов наличными. Этого было и близко недостаточно, чтобы снять хотя бы на одну ночь пентхаус на планете Зелёных Ветров, где прямо сейчас прохлаждалась отправительница этого письма, но на помойке на которой жил сам мужчина, хватило бы на полгода безбедной жизни.
Линь Фан совершенно привычными движениями запихнул купюры назад и бросил письмо в кучу мусора неподалёку. Затем он выпрямил свою хрустящую спину и поплёлся на пролегавшую рядом трассу.
Луна, на которой жил Линь Фан, действительно была свалкой. Но в последние годы усилиями Федерации даже в таком месте старались создать более-менее пригодные для жизни условия. И если раньше, лет тридцать назад, здесь проживали только безродные бродяги да рабочие свалки, контингент которых постоянно ретировался из-за многочисленных несчастных случаев, то ныне луну значительно облагородили.
Например, провели трасу. Прямо вдоль свалки. За ней начиналось широкое зелёное поле. Если идти по нему ночью, то справа от него можно было заметить огни города, – днём он превращался в далёкое мутное серое пятно.
Линь Фан шёл по зеленому полю, время от времени поглаживая баночку в кармане, и поглядывал на гаснущие в голубой дымке звёзды. Атмосфера на планете была жиденькая, и единственным временем, когда звёзд совсем не было на небе, был полдень.
Тёплый ветерок трепетал ещё мокрые волосы мужчины, приятно пахло весной… Но спустя примерно минут тридцать вся эта идиллия, очень приятная Линь Фану, потому что она помогала ему справиться с похмельем, оборвалась. У него заболели ноги. И самым неприятным тут была даже не боль, а сам факт, который мужчина прекрасно осознавал, что эта боль была не оттого, что ноги его были недостаточно тренированы, а потому, что ему было уже пятьдесят три года.
Как только Линь Фан вспомнил об этом, он перестал глядеть на звёзды и на город, и начал засматриваться на такую нежную, такую манящую траву на земле. Вот бы сейчас прилечь на неё, открыть баночку, поспать… Мужчина снова и снова выискивал на земле хорошие места, чтобы прилечь, примерял на них свою спину, испытывая свою волю, и когда та была уже на пределе, и он уже почти сдался, снова ему в уши врезался мерзкий звон.
Линь Фан цокнул языком, поднял взгляд и уныло посмотрел на высокое прямоугольное здание, за ещё одной трассой, вход в которое представлял собой каменные врата с высаженными с обеих сторон розовыми персиковыми деревьями. Мужчина проигнорировал этот