Вот карета выскочила на центральную улицу Сосновки и вдруг остановилась напротив Никитки. Разгоряченные кони заржали, продолжали топтаться на месте, прядать ушами, из-под их удил на землю срывалась клочьями пена.
Открылась дверка, из кареты спустилась по крутым ступенькам юная барышня-подросток с большими зелеными глазами, одетая по-городскому, как дочь воеводы или чиновника, не ниже рангом. Удерживая рукой разноцветную широкополую шляпу с пером, она глянула на сидящего, на крыльце Никитку снизу вверх, мило улыбнулась и поздоровалась:
–Здрасте, дяденька! Скажите мне, пожалуйста, где Васятка Чирков живет, сын Авдотьи Чирковой.
Никитка усмехнулся, спустился с крыльца и, приблизившись к юной незнакомке, сердито сказал:
–Какой я тебе дяденька? Глаза разуй, тетенька!
Девчонка оторопела и с удивлением стала разглядывать стоявшего перед ней рослого босоногого молодца с могучей шеей, с широкой грудью, с узкой талией и длинными, рослыми ногами, на которых красовались застарелые цыпки, царапины и на мозолистых ступнях длинные ногти. То был мужик – не мужик, отрок – не отрок, а детина, с моложавым лицом, с синими лучистыми глазами и румяными щеками. Тут-то Огашку-Сироту и осенило:
«Так это же Никитка Босой, тот самый юный богатырь, а вернее «золотой» жених, про которого мне говорила на свиданке в остроге мать-тюремщица. Вот значит ты, какой медведь, мой суженый, в такого не грех и влюбиться. Утонула я в синеве твоих глаз. Хорош, ничего не скажешь, только надо попытать. Может ты дурак набитый?»
Пауза затягивалась.
Никитка от пронзительного взгляда юной особы засмущался, стал волосы на голове приглаживать, синюю рубаху-косоворотку поправлять, шмыгнул носом и утерся рукавом.
«Чего это она на меня уставилась тяжелым взглядом, точно ведьма? Сглазит еще. Ездят тут всякие».
Наконец-то незнакомка улыбнулась и представилась:
–Издалека я, из Самары, Огашкой-Сиротой меня в крепости зовут. А ты, юный богатырь, значит Никитка – сын лапушки Груни Босой. Дед твой Родион Большой. Все я о вас знаю. Ворожея я.
Никитка нахмурился, глянул на девчонку из подлобья и дерзко ответил:
–Для своих, я Никитка, а для чужих я уже вырос!
И вообще, проваливай от двора. С ворожеей мне не о чем разговаривать. Ехай к своему Васятке Плешивому. Так по-уличному зовут у нас сына Авдотьи Непутевой. Около церкви он живет, там за поворотом. Избу его узнаешь по худой крыше, проваливай, говорю!
–Прости добрый молодец, буду звать тебя Никитой. Не очень-то ты ласковый. А мне про сосновского юного богатыря говорили много хорошего. Жить я приехала в Сосновку. Теперь часто встречаться будем. Может и подружимся, любовь закрутим. Чем черт не шутит. А то ворожить научу. Веришь в судьбу?
–В судьбу верю, но ворожбы не признаю. Грех ворожить. Что