Следом во дворец в сопровождении офицеров неожиданно явился новый военный министр Гучков. Когда он в окружении офицеров проходил мимо прислуги, то один из них вдруг с нескрываемой злобой выкрикнул:
– Вы наши враги, потому что продались Романовым.
Прислуга, испытав большую неловкость, удивленно переглянулась.
– Вы, милостивый государь в нашем благородстве ошибаетесь, – смело ответил камердинер Волков.
Побледневший от позора и гнева офицер, не найдя, что сказать на дерзкие слова камердинера, со злым выражением на лице прошествовал мимо. Военный же министр, не обратив никакого внимания на недостойное поведение своего подчиненного, прошел, даже не повернув головы в сторону прислуги…
На следующий день в Царское село прибыл императорский поезд с Ники. На перроне Александровского вокзала для встречи с Ники собралась большая любопытная толпа.
Государь в красивой казачьей черкеске и с кинжалом на поясе, вежливо попрощался со свитой и, поблагодарив их за честную службу, вышел из вагона вместе с князем Долгоруковым и ни на кого, не глядя, сел в автомобиль на заднее сиденье, рядом с ним присел Долгоруков, на переднем сиденье расположился вахмистр Пилипенко. Свита, не пожелав разделить свою судьбу с царской семьей, как стая тараканов разбежалась в разные стороны. Ну что ж каждому свое.
Заметно повеселев, комиссары передали Романова полковнику Кобылинскому:
– Наша миссия закончена, гражданин Романов передан в ваши руки.
По губам Романова пробежала горькая усмешка. Ему стало очень неудобно за то, что произошло с ним. Он ощутил в груди смертельную тоску.
Громоздкие и неуклюжие машины, нещадно коптя, направились во дворец. Когда автомобили проезжали мимо казарм кубанских и терских казаков, то шофер, увидев построенные казачьи сотни, сбавил ход. Ники, заметив их, взволновано вскочил с сиденья. Взметнулись приветственные крики. Романов благодарно приложил руку к сердцу, показав этим жестом, что они навечно в его сердце. Ники был необыкновенно рад проявлению к нему добрых чувств. Его сердце едва не выскочило из его груди от охватившей радости и волнения. Он машинально стянул с головы папаху.
– Спасибо, казаки! – воскликнул Ники, с чувством благодарности и преданности к казакам, которые он всегда испытывал к ним.
– Рады стараться, Ваше императорское величество! – ответили казаки единым могучим голосом, и Царскосельский воздух содрогнулся от их дружного крика.
Автомобили набрали ход и вскоре, остановились возле ворот ограды.
– Кто идет? – притворно спросил караульный.
– Николай Александрович Романов, – ответил государь, и по его лицу пробежала легкая тень.
Караульный нехотя отдал честь бывшему царю.
– Извините,