И однажды, решившись опередить всех, на сон грядущий надавил ручонкой родителю на горлышко и добился согласия оставить ему, Славику, все накопленные и припрятанные сбережения. Ну, а вскоре папашка, не пережив обиды, отдал богу душу.
Нет, Вячеслав Жаблин не врал. И он сейчас, находясь на пороге небытия, готов был отдать все, все, все, что у него было. Лишь бы остаться в живых.
Но, делая этот шаг, он все-таки прикидывал в уме: если действительно останется в живых, то у него будет немало шансов опередить эту шлюшку, а то и ликвидировать ее…
А сейчас ей надо было что-то дать… Надо дать такое… Соразмерное своей жизни.
– Не убивай! Ради бога! – исходил истошным воплем Жаблин. – Вот… На! Возьми все, все, что у меня есть… А кроме того, чтоб ты знала, и не пожалела потом, что пристрелила невинных людей, – мы и не убивали твоих родственников. Вот хоть на чем могу поклясться, – хватался за любую соломинку Жаблин, чтобы оттянуть роковой момент выстрела.
И Ирина медлила. До этого момента она готова блаы убить этих жалких подонков не раздумывая. Однако на деле убить живого человека, хоть никчемного и подлого, оказалось не так-то просто. И она не спешила, не решалась нажать на спусковой крючок.
– Мы же тогда пришли к вам по-хорошему, поговорить, объясниться, – начал увлеченно сочинять Жаблин свою версию давней трагедии. – Даже бутылочку с собой прихватили, верно, Колян? – обратился он к Гридневу за поддержкой.
– Да-а… – протянул тоже на все согласный Гриднев. – Не-е-е… Мы не убивали.
Алексей тяжело дышал после нападения на него этих двух мерзавцев и прислушивался к их разговору. Он тоже думал, как отговорить Ирину от убийства.
А Жаблин плел свою лживую нить:
– Ну, выпили по маленькой. И тут твой батяня как с ума вдруг сбрендил. Что-то ему не приглянулось в нашем разговоре. Он и хвать за топор. Топор-то, конечно, наш был, мы со стройки шли, у друга баньку рубили, ну и с собой его захватили. Он в углу лежал. А твой батяня, то есть Геннадий Иваныч, его приглядел, да и схватил. Мы все, конечно, его унимать, уговаривать, а он ни в какую. Тут даже твоя мамочка вместе с нами вступилась его вразумлять… Ну, и вот… Случилось. Геннадий Иваныч махнул топором, нечаянно, конечно, и угодил острием по своей жене. Она и повалилась. Да на постель, где мальчонка спал. А мы поначалу и не углядели, что она его придавила. Задохся малец. Это мы уж чуть позже обнаружили. Ну и после всего этакого ужаса мы с Коляном, конечно, давай бог ноги… А тут и вы внизу, как на притчу. А что случилось с Геннадием Иванычем, мы, вот тебе крест, знать не знали. Думали, что он жив-здоров и сам ответит за свои дела. Ан, и его как-то угораздило покончить с собой. Ну не виноваты мы!
Гриднев сидел молча и никак не мог прокашляться.