Всё длился весенний денёчек,
и радость как воздух была,
и плавилась боль между строчек,
и души не помнили зла…
Те волны давно в океане.
И нас разнесло по земле.
И прошлое в плотном тумане,
но ты улыбаешься мне…
«Мама – ласковое слово…»
Мама – ласковое слово,
взгляд из сердца, из глубин.
Суеты слепой полова
не затмит твоих седин.
Невидимкой нитью схвачен
этой жизни смысл и свет,
он тобой с лихвой оплачен,
на него не здесь ответ
мы найдём… Скупые даты
отсчитают времена,
как мы, мама, виноваты, —
скажут в небе письмена…
И пока твои молитвы
ограждают нам пути,
не покинем поле битвы,
страх стараясь превзойти.
Пусть твоё благословенье,
как надёжный, крепкий щит,
будет нам венцом спасенья
и любовью защитит.
«Я тебя дождалась, и, как в детстве…»
маме
Я тебя дождалась, и, как в детстве,
пахнет праздником – радость и свет,
в нашем тайном и щедром наследстве
ни богатых, ни нищенок нет.
Будем жить, молча вёрсты вплетая
в ткань судьбы, чтоб рисунок её
удивлял, как летящая стая,
что оставила ветру жильё.
Нам ещё предстоит научиться
и прощать, и любить, и страдать,
когда зло, как огонь, ополчится
и уйдёт из души благодать.
Улыбнись, дай поверить скорее
безмятежным и тихим глазам,
взгляд их тёплый рассвета добрее —
ну, а слёзы? Кто верит слезам?!
«В рассветном облаке струя…»
В рассветном облаке струя
холодной краски голубой
ползёт, как мудрая змея,
преображая мой покой.
В пространстве утренней тиши
ни шороха, ни трели птиц,
и день как будто не спешит,
не ведая своих границ…
И всё же утро настаёт,
позолотив предгорий даль,
лучей тугих янтарный мёд
пронзил небес живой хрусталь.
«В веночке васильковом…»
В веночке васильковом
июльскою порой
в саду, до слёз знакомом,
стоишь – живой сестрой,
так нежен тихий облик,
так светел тонкий лик,
ещё неведом окрик
судьбы, и боли крик
ещё не отозвался —
в глазах покой и свет…
И к васильку прижался
коровки божьей цвет.
«В ноябрьских клочьях облаков…»
Памяти поэта Георгия Мосешвили
В ноябрьских клочьях