Детей у Настасьи Петровны было трое. Все уже взрослые, самостоятельные. Федя – самый старший, работал инженером. Нина – средняя дочь, учитель в школе. Семён – младший, самый любимый сын, наверное, потому что младший, целыми днями за рулём. Сразу после окончания школы они перебрались в ближайший город, обзавелись семьями. Только Семёну с женщинами не везло: лет десять назад развёлся, да так и не женился больше, и детей у него не было. Настасья Петровна его очень жалела.
У Феди же было двое ребят: Полина и Ваня с разницей в два года – третьеклашка и пятиклассник. А у Нины – Лиза, ровесница своей двоюродной сестры. К бабушке приехала даже жена Фёдора – Леночка, самая что ни на есть городская женщина. Помощи по хозяйству от неё, конечно, не дождёшься, но поговорить было интересно. За это Настасья Петровна Леночку и любила. Только Андрей, муж Нины, приехать не смог: работа. Но передал открытку с такими добрыми пожеланиями, что у бабушки слёзы навернулись на глаза.
На следующий день Настасья Петровна перебралась в привычную одежду, встала рано, замесила тесто, чтоб напечь пирогов. К тому времени, как гости проснулись, она уже раскладывала начинку. Коты, видимо, хотели ей помочь: под ногами крутились. Остальные тоже без дела не сидели: Нина затеяла генеральную уборку, мужчины во дворе ремонтировали покосившийся забор, а дети копошились у клумбы. Из города привезли много-много цветов, посадят – вот красота-то будет!
Приехали гости ненадолго, но планов… Надо расширить мостки, чтоб Настасье Петровне удобнее было ходить, подлатать сарай и баню, сделать скамейку, прибраться везде, одеяла и подушки просушить на солнце, да и так, по мелочи ещё много.
– Мам, – заходя в кухню, сказала Нина, – у тебя на чердаке-то чего творится! Надо там разобрать. Половину выкинуть можно: только место занимает да пыль собирает.
– Ну, милая! Прям так взять и выкинуть? – удивилась Настасья Петровна. – Почто тебе мешает-то? Лежит, есть не просит.
– Мама, ты же этой пылью каждый день дышишь!
– И пускай. Не жалуюсь же.
– Нет, я всё-таки там порядок наведу. Но ты не переживай, – погладила Нина маму по плечу, – я буду советоваться с тобой. Без твоего ведома ничего не выброшу.
– Ай, Бог с тобой, – махнула рукой Настасья Петровна, – делай, что хочешь.
Нина улыбнулась, почесала за ушком белого кота, погладила по голове чёрного. Потом чмокнула маму в морщинистую щёку и вышла в сени.
Чердак смотрел на неё недружелюбно. Нина вздохнула, повязала платок на голову, взяла прислонённую к стене лесенку и вставила её в специально выдолбленные пазы. Теперь можно наверх залезть.
Пол здесь казался крепким, но Нина всё равно очень осторожно ступала по пыльным перекладинам. Остановилась, осмотрелась. Места, конечно, много, но захламлено до невозможности. Где-то посередине высилась кирпичная кладка – труба от русской