И не надо мне голову класть на колени…
Вечер
Этот вечер бесконечен, как душистая сигара.
Этот вечер безграничен, как упорство дурака.
Этот вечер покалечен, как разбитая гитара.
Этот вечер изувечен, словно рваная строка.
Этот вечер так отглажен, словно свадебное платье.
Этот вечер так наивен, словно первая любовь.
Этот вечер так отважен, словно сказочный солдатик.
Этот вечер так радушен, словно бывшая свекровь.
Этот вечер разговорчив, как подвыпивший прохожий.
Этот вечер неразборчив, как кобель соседский Нунций.
Этот вечер перекошен, словно зеркало в прихожей.
Этот вечер хрупок очень, как фарфоровое блюдце.
Этот вечер так реален, словно роспись на подносе.
Этот вечер театрален, как цветок бумажный в вазе.
Этот вечер мелодичен, словно стон Каварадосси.
Этот вечер прозаичен, как гаишники на трассе
Этот вечер так безветрен, так беззвезден и безлунен
словно опера «Аида» в доме отдыха на танцах
Этот вечер тих, как ужас. Этот вечер глух, как бубен,
экзотичен, словно Пушкин в переводе на китайский.
Он добротно-безупречен, словно китель довоенный,
Этот вечер быстротечен, словно летний отпуск в Гаграх.
Этот вечер так безгрешен, как невинно убиенный.
Этот вечер так не нужен…
Ты устал.
Ты хочешь спать.
«Не стерпится, не слюбится – не жди…»
Не стерпится, не слюбится – не жди,
чужие никогда не станут ближе.
Зарядит осень частые дожди
и день на день, как бусинки, нанижет.
И будут эти бусинки к лицу
всем женщинам с печальными глазами,
которым к обручальному кольцу
в комплекте их когда-то навязали.
Не стерпится, не слюбится – не верь:
под телевизор вечера немые,
а в полночь уведут дороге две
вразлет, как параллельные прямые…
Почти друзья, любовники, враги.
Почти беда, похожая на счастье.
Порвалась нитка – бусинки стучатся.
Не стерпится, не слюбится – беги!
«Вы помните, как в рамочке окна…»
Вы помните, как в рамочке окна
был нарисован краской акварельной
дождь?..
Лист кленовый – крест нательный
в кирпичных складках прятала стена
чужого дома.
Таяли сердца снежинок первых.
Помнится, как снится,
та девушка, похожая на птицу,
с растерянною грацией птенца.
Вы помните?
Дождинки на щеке как слезы…
Боже, как она летела!
Неловко, удивленно и несмело.
Осталось только перышко в руке.
Стреляйте же, она еще видна,
сквозь небеса просвечивает тело.
Сквозь черный бархат светится луна —
стреляйте же, пока не улетела.
Вы помните? О, как она летела!
Вы