В комнате приятно запахло крепким чаем. Это особый, ни с чем не сравнимый аромат, ценить который по-настоящему я научилась только в Стамбуле. До этого чаепитие ассоциировалось у меня с конфетой или десертом, которые непременно нужно было чем-то запивать. Но только не в этом городе: здесь чай – это и средство утоления жажды, и способ поставить на ноги закоченевшую туристку.
– Вот тебе, дочка, лекарство… Пей не спеша… Выпьешь – еще налью. – И очаровательный Бора-бей неуклюже поднес почти к моему носу стаканчик, едва не расплескав дрожащими руками янтарное содержимое. Я сделала глоток – и жизнь тут же вернулась в онемевшие пальцы, голова просветлела… Добродушный охранник, внимательно следивший за мгновенной переменой, от радости звонко щелкнул пальцами и потянулся за чайником, чтобы добавить горяченького.
– Да… Жизнь бежит, как река… – начал он философствовать ни с того ни с сего после третьего стакана. – А вот башня наша все стоит и стоит, и ничто ей не страшно! Уж сколько землетрясений было, войн, а ей хоть бы что! Знай себе в высоту растет, как дитя малое!
– Разве она не такой была изначально?
– Конечно нет! Уж я-то знаю! Всю жизнь ее охраняю. Музеем она недавно стала. Раньше и купола на ней не было. Плоская крыша. – И он медленно провел ладонью по поверхности столика, чтобы я лучше поняла, что такое «плоская».
– И для чего нужна была эта башня?
– Как для чего? Вначале ее использовали как маяк, а потом просто как смотровую… Следили, чтобы в городе пожаров не было, происшествий… А еще раньше… Кругом были поля и пастбища. Итальянцы эти – как же их? – генуэзцы! Так вот они разводили коз, выращивали овощи… А на крыше сушили сыры и… как их?
– Domates?[20]
– Вот-вот, domates… Мы с женой до сих пор их сушим. И в печке, и на солнце. А потом едим с эриште[21], с теплым хлебом, в пиде[22] кладем…
Я сглотнула слюну, представляя домашнюю лапшу, щедро сдобренную сливочным маслом и присыпанную жменей высушенных пряных помидоров.
– А я думала, что вяленые помидоры едят для похудения.
– Hoppala![23] И кто тебе сказал эту глупость? Кому придет в голову есть,