– Ранние рассказы Горького…
– Достаточно. Это Вы знаете. Грамматика в порядке… (Пауза). Вы читали «Фауста»?
– Читал, конечно. – (Чудо № 4. В маленькой комнатушке в Порядковом переулке на стене был подвешен фанерный ящик – вся наша библиотека… Но «Фауст» там был…)
– Вы читали «Фауста?!
– Да читал я, читал!
– Вы читали?!! – Я в обалдении киваю головой. А она:
– Идите!!
Выхожу совершенно никакой… Обычно отметок ждали минут по 20-30. Я оборачиваюсь на ходу, а она уже здесь…
…Тут надо сказать, что я ведь ещё сочинение писал. И обе отметки должны были поставить только после устного экзамена. Но с сочинением вообще цирк был…
Я пришёл в большую аудиторию, когда все уже списывали с доски темы сочинений. (Ну, не готовился я к этому всему. Не до того было!). Читаю. Пропускаю всякую литературу… О! Вот это подойдёт: «Ленин и сейчас живее всех живых…» и так далее. И настрочил я на нескольких листах всё, что тогда думал о культе личности. Всю свою ненависть выплеснул. (Ни о каком Маяковском и речи быть не могло!..). Ошибки проверил три раза. Сдал и ушёл…
…А теперь передо мной стояла молодая голубоглазая женщина, держа в сложенных ладонях мою зачётку (мою судьбу!):
– В сочинении Вы несколько отклонились от темы… Но… Вы читали «Фауста»!! – Как прекрасная бабочка раскрылись её ладони. Вижу – 5; 5. В голове звон какой-то. Ещё не понимаю, что это всё! Всё, всё! Дорога открыта!! Выхожу на улицу. Иду пешком по улице Герцена до метро «Краснопресненская». Яркие солнечные пятна мелькают, но я их не замечаю. В голове ни слов, ни букв. Просто какая-то симфония!.. Дальше – не помню…
На следующий день поехал на дачу к Тане. Подхожу – за забором Таня бегает с привезённым будущей тёщей цыганом. Смеясь, они брызгаются водой. Настроение тормознуло… И сам хотел притормозить. Не знаю, что «накатило»… но всё-таки вошёл во двор. Дальше – смутно. Память картинки не даёт…
Размышления к поступлению
С одной стороны – всё зависело от Шефа, с его знакомствами и связями. Но с другой, – откровения Сергея Захаровича, – моего профессора:
– Если бы ты на поступлении играл всё равно что, – только не концерт Шостаковича, – ты получил бы все 15 баллов. – (Выше всех!).
Не скажу, чтобы Сергей Захарович меня не любил. Нет. Он со всеми был приветлив, отзывчив. (Кажется, более всех – с Сашкой Загрековым).
Но он дважды (!) предлагал похлопотать, чтобы Ростропович взял меня к себе в класс. Дважды я отказывался (интуитивно сберегая своё «я» от напора Р. и его способности к насмешке, вплоть до «растирания по стенке».) Быть может я не прав был тогда, подчиняясь интуиции, а не рассудку?.. Спрашивал я Мишку Мильмана (его ученика):
– Стоит ли пойти на урок к Рострапу (многие ходили)?
– Если хочешь послушать свежий анекдот – приходи. А по-настоящему он занимается только с Наташей Гутман…
Через некоторое время Мильман ушёл-таки от