“Вот оно что, – сообразил Агафонкин. – Вот почему Полустасов в этом Сдвоении кривлялся точно как Гог”.
Он посмотрел на себя в окне в Событие и понял, что видит происходящее глазами Полустасова. “Вот как они за мной следили, – думал Агафонкин. – Как через удаленную камеру”.
– Поверните, пожалуйста, чтобы было видно девочку с юлой, – попросил Агафонкин. – Она должна находиться чуть влево за моей спиной. Недалеко от фонтана.
Магог поворотом руки снова изменил угол и, сделав полукруг над толпой, камера-Полустасов теперь была наведена на то место, где, как помнил Агафонкин, сидела на корточках девочка в матроске. Где она играла с трехцветной юлой.
Только теперь на этом месте не было ни девочки, ни юлы.
Молчание, тяжелое, словно талая вода, залило сарай (хотя неясно, был ли это сарай). Змеи проснулись от наступившего молчания и заструились по ногам Агафонкина. Он старался не дышать.
Гог взглянул на змей и цокнул языком. Змеи пропали, вспыхнув в ставшем прозрачным воздухе ярко-синим.
– Не беспокойтесь, Алексей Дмитриевич, – заверил Гог Агафонкина, – когда понадобятся пресмыкающиеся, за нами не задержится.
– Не заржавеет, – поддержал друга Магог. – Обеспечим поядовитей.
– Я девочку хорошо помню, – сказал Агафонкин. – Она играла с юлой у фонтана. Когда Полустасов предложил мне забраться на пирамиду, я увидел, что девочка уходит, и ее догнал. И она позволила мне закрутить юлу.
– И как? – сочувственно спросил Гог. – Закрутилась?
– Не знаю, – честно ответил Агафонкин. – А вот я закрутился и оказался в вашем туннеле. А потом здесь.
Гог запыхтел и сел на воздух, словно ему подставили невидимый стул.
– Ситуация нехорошая, Алексей Дмитриевич, – заверил Гог Агафонкина. – Не-хо-ро-ша-я.
– Плохая, – пояснил Магог.
– Вспомните, пожалуйста, куда делась девочка, – продолжал Гог.
Агафонкин помотал головой: не знаю.
– Посмотрите внимательно. – Гог указал на окно-экран. – Это то, что видели мы.
Агафонкин смотрел на себя спешащего через толпу. Вернее, на свою спину. Затем он присел на корточки. Агафонкин не мог видеть, что он делает, но по движению правого плеча мог угадать, что закручивает юлу. Затем экран вспыхнул искрами, и на месте Агафонкина никого не стало. Пустота. Лишь гуляющие у фонтана пары и – в отдалении – кованая решетка ограды парка, у которой старый рабочий в рубахе-вышиванке и тюбетейке подметал и без того чистый асфальт.
На место, где ранее сидел на корточках Агафонкин, прилетел сизый голубь. Он нахохлился и постарался склевать с бурого асфальта что-то невидимое.
Девочки не было.
Магог поднял и опустил руку, словно задергивал шторку. Изображение в окне быстро свернулось и пропало. Узкая щель в воздухе сомкнулась и растворилась, не оставив после себя ничего.
– А для чего