–– Что же вы думаете, господин герцог? – проговорила я смеясь. – Надеюсь, наши убытки не достигли того уровня, когда вы должны следить за каждым съеденным мною куском?
–– Нет, госпожа герцогиня. – Он притворно вздохнул. – Хотя в наше время, как говорят буржуа, всему нужен счет.
Посерьезнев и подавшись ко мне, Александр взял меня за руку. Поднес ее к губам и после паузы произнес:
–– Я не знаток и не вполне доктор, но мне кажется, что вы беременны, Сюзанна. Я прав?
Между нами повисла пауза. Слышно было, как бьются волны о берег, как ворчит Люк, подкидывая хворост в костер. Александр придвинулся еще ближе, встал передо мной на колени – я, сидевшая на складном стульчике, оказалась вровень с его лицом, и мы глянули друг другу глаза в глаза.
–– Я прав? – переспросил он, отыскав и легко стиснув обе мои руки.
–– Да, – шепнула я. – Вы правы.
Он сдавленно, едва слышно охнул, чуть отведя взгляд, будто эта догадка, хоть и была высказана им самим, все же оказалась для него большим потрясением. Некоторое время длилось молчание.
–– Похоже, я узнал об этом последним, – наконец вымолвил он.
–– Нет. Вовсе нет. Я еще и Маргарите не говорила об этом.
–– И что же… пока длился весь этот ужас с моей немощью, вы вынесли столько хлопот, не сказав никому ни слова?
–– Уверяю вас, доктор д’Арбалестье знал с самого начала. Без его советов и успокоительных порошков было бы трудно. Кроме того, Александр, разве у меня был выбор? – Я пожала плечами. – В то время приходилось бороться за вас, некогда было забивать голову малышом.
–– Ах, Сюзанна…
Не договорив, он прижал мою голову к груди, порывисто вдохнул запах моих волос. Притихнув, я не шевелилась, наслаждаясь этим покровительственным жестом защитника, чувствуя в настроении Александра те самые глубокие нежность и желание поддержать, какие только может испытывать мужчина к женщине. Потом прошептала, погладив его щеку:
–– Все в порядке. К чему сокрушаться о прошлом? Ребенок все выдержал, и я считаю благословением Божьим то, что он нам послан. Он, как и ваша рана… свел нас вместе вновь.
–– Да, конечно, но… честно говоря, любовь моя, его здоровье – это, увы, не единственное, что меня тревожит.
Его взгляд оставался озабоченным. Он снова поцеловал мои руки, прижал их к лицу, словно пытался собраться с мыслями, но беспокойство не отпускало его. Казалось, само представление будущего, которое он себе создал, было нарушено открывшимся обстоятельством, и он не знал, какое принять