Погибнем в перепалке,
В уютной тихой балке
Похоронят нас живьём.
Воскреснем, как природы плод,
Который, в чреве находясь её,
Беременен своим началом и концом —
И близостью своей к её стремленью удалиться.
Довольно, впрочем, впрок молиться.
Нетрудно удавиться.
Труднее – удивляться.
Приятнее – трудиться,
Как трутень,
Божий отголосок,
Его, всевышнего начала, конечный коррелят.
Великий мастер этот трутень.
Потом обливается,
Мёдом захлёбываясь, забавляется,
На потом оставляя смерть.
С искрой божьею в простате – и столько чистоты!
И толстым, и смешным, великим и шалавам
Он даст единое.
Святая простота,
Простата,
Милое сердечко,
Машинка переносная!
Ох, труден путь твой, труден!
Живи, Великий Трутень,
Пою я гимн тебе за то, что ты
Не знаешь праздников и будней,
Червей и бубен.
Чистая работа. Механика – любимое чисто.
Соляра след мигает на воде.
Отдайте наш приказ растениям:
«Выжить!»
Отдайте наш приказ вулканам:
«Выжечь!»
Отдайте наше гордое «ура!»
Урле простейшей, одноклеточной.
Прощайте!
Только бескозырки тихо уплывают
Да по волнам предвечного бульона.
Но кто здесь виноват?
Я мстить хочу.
Да некому.
Верзила в маске чешет брюхо.
Холодно слишком и жарко чересчур.
И чересчур уныло, средне и сродни
Всему тому, что грянет, как рефрен,
Испитым мытарствам,
Оставшимся в угоду нашей страсти
Где-то вдалеке.
Слишком всё уж, слишком,
Худо бы не вышло.
Чего-то не хватает,
Чего-то неймётся.
Чего-то не куражится
По кругу за доской своей, за мраморной,
За точкой.
Нет теней на влажной штукатурке.
Они все уходят и уходят.
Тени – тенёта.
Тенидазолово вымечко,
Тянитолкаево племечко.
Нет теней на влажной
Штукатурке.
Они все уходят.
Уходят, все прощённые.
На стенах нет уж больше остаточных сгустков
Моего бытия.
Но влага хороша,
И тонкий запах смерти – штукатурка отсырела —
Отсылает тени в поры сердца
Своего до нужной им поры.
Клепсидра-говорунья —
Наш памятник Кукушке.
Всё невпопад звенит дождю,
Росе, лишь сердцу одному.
Будильник – под подушкой.
Язык длинен у демона.
Он хочет им пощекотать под мышкой,
Под юбкой, под прилавком, под пятой;
А ангел – тот, наоборот,
Под ложечкой гнездится.
Они прорыли норы в пустоте:
Язык – удобное орудье
На всебабейшее