Жизнь – это череда.
Я стал календарём.
Ура, я стал календарём!
Кто будет открывать?
Кто будет отрывать?
Кто будет откровенничать?
Курва, сука, лапушка моя.
Мой магнум разозлён —
Уйди с моей дороги.
Очищу только ржавчину с мечты.
Количество, однако, хорошо.
И качество, однако, хорошо.
Геометрия – хорошая штука.
Здесь всё давно на весах
Отсутствующих истин.
Они вечно, неизменно отсутствуют.
Подумаешь мне тоже – семафор, воображенье!
Отраженье?
Вот где заковыка,
Вот где заморочка рефлексивная.
Бабу нужно вовремя,
Чтобы позабыть про время.
А если вдруг не помогло?
А если вдруг не помогло?!
То после смерти тоже будет баба.
Баба она и есть.
Бабой она и будет,
Лишь бы была вовремя.
Я знал закон этических резекций.
Когда не вовремя,
То лучше не пенять.
А лучше просто руки мыть почаще.
Почаще руки мыть,
Пусть мутно, сыро на душе.
А я живу, как дырки в сыре:
Я доверяю анаше,
И ненавижу гимны лире.
Тампоном рану затыкая,
Внимая звукам падающих капель,
Я ухожу из этого пространства.
Однажды сказав «да»,
Направленное к смерти,
Я заподозрил —
Верьте иль не верьте —
Счастливый отклик чуждого глагола.
Ведь на минус минус не пойдёт.
Ведь, отринув крылья, не поёт
Кукушкин сын, иль пасынок, иль дядя.
А может, дятел,
А может, дебит.
Дебют дошёл до точки до своей.
А здесь – стояк.
Сгустилось небо пониманием того,
Что нет его нигде,
А этой чистой серой пустоте
Не нужно доверять свободу.
Уроду – крылья, а не зеркало!
Предутренний бассейн исполнен хлорки,
Исполнен тяги к совершенству,
В себя вбирает токи сердца,
И говорит, что скоро рассветёт
И власть воды пройдёт;
Пройдёт и этот мокрый танец тел.
Однако здесь, недалеко
От вечных чувств,
Всё время тела не хватает.
А так как я его хочу,
Душа мне тело заменяет.
3. Искушения Блаженного Препуция[4]
Страшный демон за окном,
За чёрным водоразделом
Плоскостей и объёмов.
Он напротив. Он глядит,
Пугая чем-то невесомым.
Он между глупой пошлой обыкновенностью
И той, что всё в себя включает,
Даже пошлость.
Демон улыбается вширь, жуёт вширь,
Морщится.
Демон облепил меня между телом,
Демон из глаз моих топорщится,
Лицом своим белее мела,
Он греет докрасна
Всё, что мне хочется.
Он не знает румянца,
Пятен