– Не спишите с выводами, – возразил Трубецкой. – Подумайте, что нас там ожидало? Помещение – ничем не лучше, чем это. Полная неясность, что впереди…
Действительно, сарай, в котором их держали в предместьях шведской столицы, был, пожалуй, похуже того, что попался им теперь на пути. Да и морально здесь легче. По крайней мере, никто не понукал.
Тем не менее, Бутурлин не согласился:
– Там хоть кормили… А тут что? Мясо уж в глотку не лезет. И никакой еды не достать.
– Говорю же, надо к людям, – повторил Вейде. – Иначе погибнем.
– А там, по крайней мере, не погибли бы, – снова заговорил Бутурлин. – Если б хотели нас убить, давно бы убили.
– Ну что ж, – как бы подвёл итог Трубецкой, – сдаться никогда не поздно. Сдаться и покаяться. Мол, простите неразумных… Кто хочет, пожалуйста. В посёлок можно пойти, ну и там кто-то же есть – староста какой. Он сообщит властям. Заберут, – он сделал паузу и заключил: – Я не пойду… Только просьба сказать… Ну тому, кто пойдёт, что один уцелел, остальные сгинули, все беглецы… На небеса отправились… Может тогда поиск прекратят. А относительно еды, тут хоть мясо, а там, – и он махнул рукой, сочтя нецелесообразным развивать бесполезную тему.
Вейде выслушал и сказал с убеждением:
– Да уж, уверяю, князь, уверяю, что давно никто нас не ищет. Действительно считают, что мы сгинули. Может замёрзли, может, волки растерзали. Это нам повезло ещё, что не стали добычей волчьей стаи. Просто, что б учуяли они нас, нужно след какой оставить? А уж учуют, тогда и сдаться не успеем. Возвращение в плен – раем покажется.
– Везло до сих пор, – заметил Бутурлин. – То дожди всё вымывали, то снегом засыпало. Ни зверью, ни шведским стражникам нас не выследить. Но надолго ли? Согласен с Вейде – к людям надо идти. Нет. Не сдаваться. Просто попытать счастья, а там будь что будет.
Трубецкой подошёл к двери глянул в поле. Снег, снег, снег… Действительно не найти их здесь. Когда уговаривал бежать, просто не подумал о стаях голодного зверья, которое бродит где-то по лесам в поисках добычи.
Друзья по побегу – друзья по несчастью – ждали, что он скажет. Они надеялись на него, совсем ещё недавно строгого, требовательного, деятельного командира дивизии. Когда положение кажется безвыходным, многим хочется полностью положиться на кого-то знающего, грамотного, властного, начальственного. Они такие же командиры дивизии, но теперь, без своих соединений превратились можно сказать в рядовых, признавая первенство князя. Трубецкой это понимал, но понимал и другое – командовать дивизией и группой из трёх человек, оказавшихся в безвыходном положении – далеко не одно и тоже.
Там, под Нарвой, он действовал дерзко, и не его вина, что вот этак всё кончилось, что соседи справа и слева дрогнули и разбежались в панике. А ведь можно, можно было всё обратить в победу при столь огромном численном преимуществе. Ещё как можно было…
Недаром шведский король, когда рухнул мост через реку Нарву (Норову), и