– А склянка та где, из которой Агафья настойку наливала? – нахмурился Андрон.
– Дык я ж почём знаю, батюшка, – дрожащим голоском ответила девушка. – Видеть не видела, истину говорю.
– Ладно, ступай, делами займись, – отпустил её Андрон. – Что-то во всём этом тухлятинкой и гнильцой попахивает, но…
Вошла Агафья и прямо от порога с подозрением посмотрела на старца.
– Ты всё ещё маешься, Андроша? – спросила она, придав своему голосу как можно больше участия. – Да брось думать об Евдохе худое, батюшка, ничего с ней не станется.
– Нужна она мне, слышишь, нужна! – выкрикнул вдруг Андрон, свирепо вращая глазами. – Ушла, исчезла она из нашей жизни, и всё вроде как улеглось и подзабылось. А нынче, когда купчиха Евдоху привезла, у меня сызнова в груди всё воспылало. Ты сделай всё, чтобы с небес на землю вернуть её сознание, и чтоб она сызнова эдакой же стала, каковой прежде была.
– Так я и подумала, что ты опять умом тронулся, Евдоху увидев, – улыбнулась ехидно Агафья. – То живой вместе с сестрой её в могилу собачью самолично закопал, а теперь… Плюнь ты на поганку эту и забудь её, Андроша. Не быть тебе с ней вместе никогда, ты же сам знаешь это.
– Это не тебе, а мне решать, чему быть или не быть, – сказал Андрон, как отрезал. – Ты делай, что я тебе говорю, не то дружба наша по швам расползётся, и мы каждый по себе станемся.
Агафья ничего не сказала ему на его требование, но и не ушла. Она осталась стоять на месте, морщась и проделывая ртом отвратительные жевательные движения, как будто какая-то гадость лежала у ней во рту, и она её старательно пережёвывала.
– Ну, что тебе ещё? – сведя к переносице брови, спросил Андрон.
– Я о сыне, о Васеньке, напомнить хочу, – вздохнув, сказала Агафья. – Уже почитай две недели минуло с тех пор, как его арестовали и в острог усадили.
– Ну а я-то здесь с какого бока припёка? – при упоминании имени дьяка неприязненно поморщился Андрон. – Когда меня твой сынок в острог упёк, я сидел там тихо и не вякал. Ты меня выручила с помощью Распутина из заточения, за что я тебе по гроб жизни благодарен. А сейчас Гришки в живых нет, и мне повлиять не на кого, чтобы Ваську твоего из беды выручить. Сама видишь, что власть нынче в Самаре непонятная, никчёмная. Ладно хоть нас не трогает, и за то хвала Христу.
– К Гавриилу Лопырёву сходи, – неожиданно предложила Агафья. – Его сын Влас Васеньку моего арестовал. А Влас этот сейчас большой властью облачён в Самаре и по улицам гоголем ходит.
Андрона смутили слова богородицы, но не надолго. Он быстро взял себя в руки.
– Откель эдакие вести у тебя, Агафья? – спросил он. – С чего ты взяла, что сын Гавриила, пропойца и бестолочь, вдруг властью возобладал и в начальство вышел?
– Об этом чуде, наверное, только ты не ведаешь, Андроша, – обнажила в улыбке редкие кривые зубы богородица. – А я вот