– Это не слезы, это родимые пятна такие, – со вздохом пояснил Брэкки.
Кир уставился на Рюмси. Она привыкла, когда на нее таращатся. В лучшем случае девочка становилась объектом любопытства, в худшем – отвращения. Но Кир смотрел иначе, будто не видя ее уродства. Это казалось странным еще и потому, что он явно был не из Счастливчиков, где Рюмси знал почти каждый.
– Приветствую. Ты, наверное, Кир, – сказала она, глядя в глаза пухлого мальчика. Глаза казались прозрачными. – Я – Рюмси.
Она протянула руку, но Кир отшатнулся, словно ее несчастье могло оказаться заразным.
– Знаю. Мы как раз о тебе разговаривали, – буркнул он, безразлично кивнув в ответ. Лицо у толстяка оказалось болезненно белым и почему-то напомнило ей слизня. А его губы имели темно-синий цвет с легким оттенком фиолетового, будто он замерз или объелся черники.
– Правда? И о чём именно? – сказала Рюмси, изобразив удивление.
– О том, что ты слабая и лишний рот для его семьи, – проговорил толстяк, презрительно скривив губы, демонстрируя неприязнь, которую, похоже, не собирался скрывать.
Рюмси покосилась на небо. Светящийся сгусток – своими очертаниями напоминающий птицу – уже парил над деревней, то поднимаясь, то опускаясь, и казалось, нигде не укрыться от его власти. Пока голубовато-синее свечение, именуемое Птицей Правды, кружило в небесах, Кир не смог бы соврать. Но Рюмси была уверена – толстяк все выдал ей намеренно. Мог ведь промолчать. Кир тоже ей совершенно не понравился, но она все же выдавила улыбку.
– Кир, иногда ты как сотня вредных бабулек, которые кого-то обсуждают. Вечно недоволен, – проговорил Брэкки.
– Я был бы очень доволен, если бы мне удалось пережить этот день, – отрезал Кир, даже не стараясь скрыть язвительности. – Но это будет сложно, если я вынужден приглядывать…
– Спасибо, Кир, – перебила Рюмси. – Я могу сама о себе позаботиться.
– А еще, Брэкки, – продолжал толстяк, не обращая внимания на Рюмси, – я безмерно рад, прям тысячекратно, тому, что твой отец познакомил тебя с таким числом, как сотня. Но прошу тебя, умоляю, не нужно вставлять его в каждое предложение.
– Пошли уже, – решительно произнес Брэкки.
Кир еще что-то пробурчал под нос и, резко развернувшись, двинулся в сторону скал.
– Мы пойдем не через деревню? – удивилась Рюмси.
– Через скалы – не самый лучший способ сократить, конечно, – признал Брэкки, – но так безопаснее.
– Постой, – Рюмси коснулась худощавыми пальцами плеча Брэкки. – Спасибо тебе… за все.
Мальчик улыбнулся. Лицо круглое, веснушчатое, румяное – он очень походил на мать.
– Не стоит, – ответил Брэкки, раскрасневшись, и протянул ей торбу. – Возьми, кстати.
Торба была потрепанной, а внутри что-то лежало.
– Это брехливая сумка, – усмехнувшись, пояснил мальчик. – Она для вида. Если что найдешь – туда не клади. Но вдруг будут обыскивать, пускай смотрят в торбу.
– Черт бы вас… – послышалась