– Позвольте! – сказал тот, подсчитывая в уме мужей Анны. – Но ведь получается, что их у вас было не четыре, а пять?
– Разве? – произнесла она, наморщив прекрасный лоб. – Действительно. Видно, я подзабыла. Одного, кого-то из них, все время упускаю из памяти. Кого только? Даже самой интересно. Но так трудно удержать в голове свое прошлое в целости и сохранности. А вообще-то моя девичья фамилия – Войтенко. Я из древнего рода польских королей Войтыл.
– А я-то подумал, что вы – потомок французского маршала де Рэ, более известного под прозвищем Синяя Борода. Только у того умирали жены, а у вас – мужья.
Анна рассмеялась.
– Расскажите же и вы немного о себе, – попросила она.
– У меня нет биографии, – ответил Сивере. – Не был, не состоял, не участвовал, не имею. Обыкновенный человек, каких много.
– Неправда, – мягко возразила Анна. – У вас на лице особая печать. Я вижу. Мне кажется, вы – человек совершенно необычной судьбы, но она лишь начинает проявляться. Вас ожидают невероятные перемены. И именно здесь, в «Монастырском приюте». Будущее уже стучится к вам в дверь.
Вдова приложила палец к губам и замолчала, словно сейчас действительно должен был раздаться неизбежный стук Провидения.
– Гм-м… – произнес Александр Юрьевич, невольно прислушиваясь к шорохам за дверью. – Однако вернемся в настоящее. Что же произошло? Вот, кстати, ваш медальон, – он вытащил его из кармана и подкинул на ладони.
– Оставьте его пока у себя, – уже совсем иным, серьезным тоном сказал Анна. – Я прошу. Мне боязно к нему прикасаться.
– Хорошо, – согласился Сивере. – Но все же объяснитесь. Куда вы исчезли вчера ночью?
Ей было нелегко начать, но она преодолела смущение. Вытащила из пачки на столе длинную тонкую сигарету, закурила.
– Когда я вчера вынуждена была вас покинуть… Произошло это не по злому умыслу. Мне надо было отлучиться на несколько минут. Я вспомнила об одном неотложном деле. Тот человек, с которым вы меня видели сегодня утром…
– Князь Романов? – с иронией перебил Александр Юрьевич.
– Да-да. Он знал моего последнего мужа, Горенштейна. Тот немного финансировал его прожекты, касающиеся российского престола, восстановления монархии и возврата долгов царской династии.
– А вы сами-то верите в его наследственные притязания?
– Разумеется, нет. Но в наше время возможно все. Впрочем, я как-то не задумывалась об этом. К тому же здесь в большей степени были замешаны политика и бизнес, чем реальные человеческие отношения. Так мне всегда казалось, хотя с самим князем я была едва знакома. Виделись мельком пару раз на светских раутах. Здесь, в «Монастырском приюте», он меня узнал, мы разговорились. Он обещал мне рассказать нечто интересное, касающееся последних дней моего супруга, Горенштейна. Собственно, особого любопытства я не проявила, поскольку к тому времени уже не жила с Владиком, мы собирались разводиться. Но согласилась прийти