Припарковав машину, Наталья Ивановна поменяла «хамелеоны» на обычные очки, достала из сумочки записку, хлопнула дверцей серебряной «Мазды» и направилась в первый подъезд, в квартиру № 6.
У Никиты сегодня выходной. Полдень. Классическая пижама в полоску сидит в кресле перед телевизором, внутри ее, естественно, Никита Николаевич Чарторыжский, известный в городе врач невропатолог.
Рядом на столике вперемешку рукописи, дамский роман, градусник, три чашки с остатками кофе, поставленные друг на друга, чтоб не мешали, на тарелочке надкусанные пирожки, дальше пепельница, переполненная окурками. Счастье. Никто не галдит, никто не запрещает курить в комнатах. С экрана телевизора хохмит Винокур: «Я врач неврипитолог», и Никита Николаевич задыхается от хохота.
Звонок в дверь. Отозвался резкий, строгий голос: «Я занят, прошу не беспокоить!» но, вспомнив, что он не у себя в кабинете, убавив звук, поплелся открывать.
– Здравствуйте. Никита Николаевич?
– Да, по какому вопросу? Подтолкнув безымянным пальцем тяжелую оправу на носу, посторонился. – Входите.
– Простите за беспокойство, но меня просили вам передать вот это.
Щелкнув выключателем, он взял записку.
Когда то уютная прихожая была несколько, скажем так – неухожена, но Наталья Ивановна сразу отметила, что интерьер подбирался женщиной. Слева стоял внушительного вида комод с огромным зеркалом и с откидным стульчиком, переступив порог можно сразу снять обувь, не сходя с коврика, чуть повернувшись, можно без лишних усилий взять тапочки из открытой полочки. Взглянув на истертые шлепанцы хозяина, Наталья Ивановна поискала взглядом женские, не найдя таковых, сказала про себя – Ага! Но, вдруг обнаружив, что человек стоит в пижаме, в голове кое-где просматривались перышки из подушки, ей стало как-то неловко и, пробормотав – «Простите, ответа не нужно», – она попыталась открыть дверь.
– Секундочку!
За то мгновение, что он читал записку, с ним произошли изменения не в лучшую сторону. Куда делось благодушие тщедушного очкарика. Из-за толстых плюсовых очков, Наталью Ивановну сверлили два жирных глаза. То есть как это ответа не нужно? А это, по – вашему, что? – тыча желтым от никотина пальцем в слово «Cito7!» Никита Николаевич угрожающе близко поднес к лицу «почтальона» записку.
– Я же сказал – знать не знаю, и встречаться не желаю! – и уже на визг сорвался голос разъяренного доктора и, вслед за голосом и, сам он как-то весь вытянулся.
– Очень высокого