– Нет.
–Я ему свалился на голову, в прямом смысле этого слова, с крыши, я не хотел жить… и сломал ему два ребра.
Сережа нервно хихикнул…
– У нас разные весовые категории, вот если бы он на меня свалился, то все мои мучения сразу бы закончились…
Оленька засмеялась, представив тучного Алика, накрывшего Сережу.
– Какой у Вас приятный смех, словно зазвенели колокольчики. Мне так хорошо с Вами, Оленька… Ой, простите, можно мне Вас так называть?
– Конечно, мой хороший.
Сережа помолчал еще немного.
– Странно, знакомые говорят, что у меня скрытный характер, и это так, на самом деле, я не люблю много говорить, хотя мысли постоянно толкутся у меня в мозгу, я устаю от них. Но с вами, Оленька…
Она привстала, чтобы поменять положение. Сергей тут же заботливо приподнял подушку. Поправил плед.
В дверь деликатно постучались, и тут же лисья физиономия Алика возникла на пороге.
– Мои дорогие, золотые, брильянтовые! Как вы тут? Оленька! Как ты нас напугала! Вот лекарство, которое порекомендовал этот докторишко.
Алик скорчил скорбную гримасу и словно владелец, положил свою пухлую ручку на плечо Сергея. Сережа вздрогнул, как от удара, и его лицо опять порозовело, движением плеча он сбросил руку, и встал, уступая место возле больной.
– Спасибо, Алик, мне ничего не нужно, я в порядке, а разыщи-ка ты мне дрожки, любезный, на сегодня мне достаточно развлечений.
– Конечно-конечно, обожаемая Оленька! Ну, зачем же дрожки? Кабриолет, только кабриолет, доставит вас в целости и сохранности!
– Сержик, может, ты сбегаешь?
Сережа метнул испепеляющий взгляд на толстяка.
– Понял, понял, сейчас, мигом доставим… Оставляю вас наедине …
Алик засеменил к выходу.
Сережа брезгливо обогнул стул, на котором только что восседал Алик и сейчас стоял перед Ольгой. Прядка волос упала ему на глаз и подрагивала при каждом взмахе ресниц, но он этого не замечал, он опять сцепил свои пальцы и хрустнул суставами.
– Оленька, вы не подумайте ничего плохого, я на самом деле всем обязан Алику, он помог мне с выставкой…
Ольга отбросила плед и встала напротив, ее рука сама собой потянулась к непокорной пряди волос, пальцы ощутили шелковые завитушки и запах, мужской, терпкий с примесью дешёвого одеколона. У нее слегка закружилась голова, а он тут же привлек ее к себе, поддерживая как драгоценную вазу.
– Завтра в пять. Я буду ждать. Шепнула она ему на ушко.
– Хорошо, спасибо большое, а можно мне проводить вас до дому? Так же