– И за это ты проломил ему голову? – Больше даже как факт, а не вопрос, сказал Павел, он помнил ту статью об убийстве сына прокурора.
– Я разыграл карты так, будто все знаю и хочу его шантажировать. Он назначил время и место. Каким же надо быть тупым бараном, чтобы приехать туда одному? Это его и сгубило – он не успел даже свой пистолет достать.
– И сколько было после Димона?
– Двадцать шесть. Я их выслеживаю и отправляю к праотцам. И всех, кто считает себя выше других, выше законов нравственности, ждет такая участь.
– Понятно. Дай тебе волю, ты бы и Раскольникова к стенке поставил.
– Кого?
– Не бери в голову. Пойдем, покурим, и ты пойдешь. Хочу еще некоторые дела дома поделать и с Женей пойти погулять.
«Ты, Костя, совсем с катушек слетел», – Павел все прокручивал и прокручивал тот факт, что Костя – для окружающих самый безобидный человек на свете – оказался по локти в крови.
XIII
За годы службы Игнатьев зарекомендовал себя как добросовестный служащий, к чьему мнению стоит прислушиваться. Он выполнял указания руководства, но, если у старшего лейтенанта имелась своя точка зрения, начальство всегда готово было ее выслушать. «Приказы не обсуждаются» – единственное, кого не касалось это негласное правило, был Игнатьев. И не только у начальства и коллег он пользовался уважением – даже задержанные были рады попасть именно к «Игнату», как его называли за спиной, по той причине, что он единственный, кто не давил, не пытался привязать к делу что-либо лишнее. Если кто-то участвовал в незаконном митинге, значит за участие в митинге – никаких «неповиновение сотрудникам полиции» и тому подобного. И он всегда рекомендовал назначить минимальное наказание, если задержанный в действительности не заслуживал большего.
В половине восьмого вечера, вместо того, чтобы идти домой, Игнатьев уже на полчаса задержался, и сколько времени пройдет до того, как он снаружи закроет свой кабинет и сдаст ключи дежурному, ему самому было не известно. Жена нередко устраивала ему сцены недовольства его ненормируемому графику. «Ты совсем перестал со мной время проводить. Проснулся, ушел, пришел, поел, лег спать, – ты хоть иногда вспоминаешь, что я существую?» Но свои выходные дни Игнатьев всегда проводил с женой. Причем, буквально – проводил с женой, а не сидел перед телевизором, не валялся на диване, не занимался какими-то личными делами. А чтобы успокоить эмоциональное состояние