– Валь, есть какой-нибудь новый анекдот?
Меня чуть инфаркт не хватил, еле откачали. А в те времена, когда он нашим тренером был, мы боялись смеяться даже в своем кругу…»533.
Версия Бубнова представляется более убедительной: «Он не любил, когда шутили на темы, которые он считал серьезными. Или, что еще хуже, над ним самим…»534. А шутки Гаврилова порой граничили с дерзостью. Бесков, как рассказывал Леонид Трахтенберг, «…на мелкие травмы игроков реагировал фразой: «О, у меня это было. Лечится баней». Повторялось так часто, что однажды затянул: «У меня это было…» – как раздался голос Гаврилова: «Константин Иванович, когда же вы играли, если у вас все это было?!». Народ упал, а Бесков махнул рукой: «Да ну тебя, Гаврила!..»535. «Когда Гаврилов дерзил Бескову, тот иногда даже краснел от обиды и возмущения…»536, – вспоминал Бубнов. Спасало одно: «На самом деле, Гаврила никого никогда не хотел обидеть, и никому зла не желал…»537. Ну, правда, как можно обижаться всерьез на Гаврилова…
«Как ни парадоксально, с Бесковым гораздо легче было общаться после поражений, чем после побед. Мы шутили, что когда проигрывали, он слезал с Эвереста и опять начинал работу, засучив рукава. И становился таким, каким мы его знали в 77-м. Мы-то в такие моменты думали: ну, все, сейчас будет такой разбор полетов, что разорвут нас в клочки, которые будут летать по Тарасовке. А получалось противоположное…»538, – заметил однажды Вагиз Хидиятуллин. «Старший никогда не пребывает в состоянии благодушия. Даже если все складывается как нельзя лучше – есть очки, идет игра, от поздравлений нет отбоя. Напротив, в такие моменты он еще более сосредоточен, деятелен, даже задирист…»539, – Ринат Дасаев в своей книге «Мы все – одна команда» будет очень деликатен. Задирист, это мягко сказано: «Игрокам расслабляться не давал. После победных матчей старался не хвалить. Наоборот, мгновенно опускал с небес на землю…»540, – уточнит Юрий Гаврилов и вспомнит показательную историю: «…Мы ехали из Киева в поезде. Выиграли мяча в три, настроение хорошее… Бесков пошел по вагону, заглянул в наше купе. <…> Всем «напихал» – и тут я не усидел: «Константин Иваныч, в чем дело-то? Мы разве проиграли?» Он терпеть не мог, когда ему в противовес начинали говорить. Обычно все затихали, выговорится, уйдет – ну, и ладно. А я не любил молчать. Бесков насупился: «Ты картину видел, «Иван Грозный убивает своего сына»?» – «Видел. А причем здесь Иван Грозный?» – «Запомни: я тебя породил, я тебя и убью…». И ушел…»541.
«…За Константином Иванычем такое водилось – если выигрываем, его распирает изнутри. Эмоции не сдержать, чтобы все поняли – исключительно его заслуга…»542, – заметит Гаврилов: «…Если команда выиграла – сразу: «Я вам все рассказал!»