Что ни делается – к лучшему. Внезапно оказавшегося свободным Бескова позвало родное московское «Динамо».
В 1967 году он вернулся, наконец, домой…
«ИГРОКИ БЕСКОВА ПРЕДАЛИ…»
Шесть сезонов Бескова в «Динамо» могли бы стать звездным часом его тренерской карьеры. Но – не стали. Ему непостижимым образом все время не хватало совсем чуть-чуть, буквально последнего шага до большого успеха, до долгожданной победы, до воплощения замысла. По свидетельству Льва Филатова, «…испытав удары, ожесточившись, он даже стал считать себя невезучим. Однажды мы с ним сидели на каком-то матче в Лужниках, форвард непостижимо промазал, и Бесков вдруг нагнулся ко мне и тихо сказал: «Если бы это случилось у ворот команды, которую я тренирую, он бы обязательно забил, я таких подарков не получаю…»235.
Возглавив «Динамо», памятуя о прежних разочарованиях и вооружившись всем накопленным опытом, «…Бесков выступил, с одной стороны, как суперреалист. Не декларировал на этот раз, что без двух-трех лет работы новую команду не представит. Он выразил готовность дать киевлянам бой сегодня же – и силой тех, кто есть в его распоряжении сейчас…»236, – напишет Александр Нилин. С другой стороны, Бесков вновь предстал идеалистом, романтиком, фанатичным рыцарем футбола: «Замысел Константина Ивановича был для него совсем необычен. Он соглашался поставить игру на нынешних звезд и лидеров. Но с оговоркой, выдающей тренера с головой. Он предложил Валерию Маслову, Виктору Аничкину и – куда денешься – Численко, отлично поработавшему у него в сборной, пожертвовать ради большой цели тремя годами частной жизни. Иначе говоря, отдать три года футболу безраздельно – от всего, что может стать помехой спортивному совершенству, от всех житейских удовольствий отказаться, поселиться на базе в Новогорске безвыездно – и в результате превратить себя в игроков мирового класса, а команду возвести в ранг суперклуба, какого, вполне возможно, еще не бывало в футболе…»237.
Затея небывалая, немыслимая, фантастическая… Сложно поверить, что это не просто одна из бесконечных футбольных баек. Но Валерий Маслов подтвердил, что так оно и было на деле, и припомнил, что свое отношение к той бесковской идее выразил тогда недвусмысленно: «Я как услышал, решил интеллигентно поинтересоваться: „Константин Иванович, вы че, ох…ели?“. Ребята шепотом обсуждали, а я решил напрямую возразить: „Какие два года на базе? У всех семьи, дети. С ума сойдем“. Бесков адекватный человек, мы его любили, но иногда Константина Ивановича заносило. Возмутился: „Масло, опять ты споришь!“, но от затеи своей отказался…»238.
«…Тренерское самолюбие было ранено не столько ожидаемым сопротивлением, сколько той иронией, с какой игроки отнеслись к его предложению…»239, – утверждал Нилин. Однако взять над собой верх эмоциям Константин Иванович не позволил ради пользы дела: «Бесков провел один из принципиально