Чарли, вздрогнув, открыл глаза.
– Что, – спросил Франц. – Получилось?
– Они недалеко, – сказал Чарли уверенно, обращаясь больше к Эрргху. – Такое, почти круглое озеро с песчаными берегами. Всё заросшее соснами. Вот в той стороне, – он указал рукой вдоль по улице, уходящей на север.
– Знаю его, – коротко ответил голован.
– Ну, идём тогда, – решительно сказал Франц.
Когда они уже отошли на значительное расстояние и проходили мимо последних домов, за которыми располагался мотодром, Чарли повернулся и посмотрел назад. Хельга всё ещё была там, возле дома и смотрела им вслед, только вышла на середину улицы, чтобы видеть лучше.
Его позвал голос Франца:
– Расскажи, что ты узнал, – сказал он. – Сюзи – с ней всё в порядке?
Чарли посмотрел на него с сомнением.
– Трудно объяснить, что я видел. Ей очень страшно. Там что-то нехорошее происходит. Но она не одна. Ещё люди. Больше десяти, наверное…. Тоже очень испуганы.
Франц догнал трусившего впереди голована.
– Голован, а зачем оркам пленники, что они с ними делают?
Киноид некоторое время трусил, не отвечая, потом замедлил бег.
– Всё делают: р-рабы, еда.
Мальчики в ужасе молча осознавали сказанное.
– Они едят человечину? – спросил Чарли за обоих, холодея внутри.
– Они всё едят, – ответил голован.
Справа, за аллеей старых берёз виднелся аккуратно подстриженный газон мотодрома. Удлинившиеся тени от деревьев пересекали его черными руками. В выходные здесь всегда было много людей, но сегодня ни на дороге, ни на стадионе не было ни души. Говорили, что орки уходили из Пархима по Даммер Вег и по ней же уводили с собой пленников. Впечатления для горожан было более чем достаточно, чтобы на улице никого не осталось.
– Эрргх, – впервые обратился Франц к головану по имени. – А орки, они не обижают женщин.… Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Когда у них гон, они набрасываются на всех. Это после зимних лет бывает, – ответил пёс. – Но могут просто надругаться из злобы. Они – злые. Любое зло их пр-ривлекает.
Сказав очень длинную фразу, голован замолчал надолго, видимо, ему не так просто давалась человеческая речь. Но мальчики шли, придавленные грузом этих новых знаний, и боялись услышать что-нибудь ещё.
Сразу за стадионом полотно дороги, которая раньше шла в местный аэропорт, обрывалось неровным краем. Впереди влево и вправо темной непроницаемой стеной стоял чужой лес. Лишь самые верхушки деревьев были освещены оранжевым вечерним светом. Чем ниже опускался взгляд, тем темнее и угрюмее представала наблюдателю вековая чащоба. Стволы