– А я постараюсь больше никогда об этом не говорить, – тихо ответила Руфь.
– Нет, Руфь, не так. У вас не должно быть секретов от меня. Не забывайте, вы обещали относиться ко мне, как к брату. Прошу вас, рассказывайте мне обо всем, что с вами происходит. Трудно передать, насколько мне интересно все, что касается вас. Я как будто своими глазами увидел ваш очаровательный дом в Милхэме, о котором вы рассказывали мне в прошлое воскресенье. Я хорошо представляю себе мастерскую миссис Мейсон, что, безусловно, является доказательством либо силы моего воображения, либо живости ваших описаний.
– Вот как? – улыбнулась Руфь. – Наша мастерская, наверное, очень отличается от всего того, что привыкли видеть вы. А мимо Милхэма вы, должно быть, часто проезжаете по дороге в Лоуфорд.
– Так вы считаете, что дело не в моем богатом воображении, а в том, что я уже видел Милхэм-Грэндж? Это где-то слева от дороги, если я не ошибаюсь?
– Да, сэр. Как только переезжаете мост и поднимаетесь на холм, вы попадаете под сень раскидистых вязов – тут сразу и будет наш старый добрый Грэндж, который так дорог моему сердцу. И который я уже никогда не увижу.
– Никогда, Руфь? Вздор! Ведь это всего каких-то шесть миль отсюда – один час езды. Туда можно съездить в любой день.
– Говоря «никогда», я не совсем точно выразилась. Просто я очень долго там не была и не вижу возможности для этого в ближайшие годы. Разве что когда-нибудь в старости.
– Ну почему же, Руфь. Вы… точнее, мы… могли бы попасть туда, например, в ближайшее воскресенье, если захотите.
Когда Руфь подняла на него глаза, лицо девушки светилось радостью, охватившей ее при этой неожиданной мысли.
– Но каким образом, сэр? Неужели вы считаете, что я успею сходить туда после службы и возвратиться домой к приезду миссис Мейсон? Мне бы только взглянуть на наш дом хоть одним глазком! Ну а если бы удалось попасть в него… Ох, сэр! Если бы я могла вновь увидеть комнату моей мамы!
Он начал строить в голове планы, как устроить девушке это удовольствие, не упуская из виду и собственный интерес. Если они поедут туда на одном из его экипажей, вся прелесть прогулки пропадет; к тому же в определенной степени его смущало то, что их увидят слуги.
– А хороший ли вы ходок, Руфь? Сможете ли вы одолеть пешком шесть миль? Если мы выйдем отсюда в два, то, не особо торопясь, будем на месте к четырем или, скажем, к половине пятого. Побудем там пару часов, за которые вы покажете мне дорогие вам места, где прошло ваше детство, а потом – все так же неторопливо – вернемся домой. О, так и сделаем, решено!
– Но вы уверены, сэр, что мы с вами поступим правильно? Все это слишком уж хорошо и кажется мне настолько многообещающим, что я засомневалась, не таится