Петина мама – вечернее платье с красным мехом, а я, – джинсы из обрезанных сыном к лету штанин.
Петя неожиданно перестал бояться того, чего, к сожалению, боятся все дети, а именно – темноты и одиночества.
– Я с куколкой… – говорил он, отправляясь спать, и все прежде любимые им – зайцы, мишки и собачки оставались невостребованными.
– Не закрывайте дверь, куколка боится! Куколка знает… Куколка хочет – то и дело было слышно от него. – Я не буду спать, куколка глазки не закрывает!
Куколка стала членом семьи. Все неожиданно обмякли, подобрели, сдружились. Казалось, какая-то неведомая сила подбросила её, как некое связующее звено, в наш уже начинавший стыть и трещать по швам дом.
Прежние обиды, которые не давали молодым запросто заглянуть в комнату к старикам, и наоборот, – старикам хоть чуть смирить свою гордыню, как-то сами собой рассосались.
– Где куколка? Я ей…
– Вы не видели куколку?.. Не у вас?.. – только и было слышно.
Невероятно, но эта кукла вернула нам тогда и семью, и дом – настоящий, тёплый, который, казалось, уже был утрачен безвозвратно.
Прошли годы, и всё у нас опять покатилось в холод и безразличие. Времена такие…
И я невольно стала поглядывать в сторону ящиков для смёта – не выбросил ли кто-нибудь для нас ещё одну куклу-спаситель-ницу?..
Скоро не выдержу, и куплю её в магазине, растреплю волосы, измажу глиной башмачки, и принесу в дом. Вдруг поможет?..
ПЛАКАТЬ ОТ ЛЮБВИ
Что-то с силой бухнуло в дверь, и в комнату влетела Соня, женщина трёх с половиной лет, ещё в сандаликах, но уже в шляпке. Её вертикальные с кисточками ресниц глаза выражали одновременно кокетство и упрямство крутолобого бычка.
Четырёхлетний Андрюша был влюблён в Соню уже полгода – навсегда, целиком и безвозвратно. Если дети гуляли в сквере, Соня, подзадоривая его, сразу же резко устремлялась куда-то в сторону, через плечо поглядывая, следуют ли за ней? А за ней, конечно же, следовали!
Как только Андрюша, запыхавшись, догонял её, она бросалась в противоположную сторону, и всё повторялось – пять, десять, двадцать раз, пока мама не подхватывала падающего малыша и не уносила его домой. Сил у влюблённого не оставалось даже на то, чтобы, болтая ногами в воздухе, сопротивляться. Потом он лежал пластом, почти не шевелясь. «Что поделаешь, кто мало ест, тот мало и может!» – сочувственно выговаривала ему мама. Но аппетита у Андрюши не было, есть он не мог, как ни старался, поэтому был катастрофически слаб и мал – на голову ниже Сони!
В доме любимым местом его было окно. Там, за стеклом, двигался, жил чудесный, ещё не познанный мир, а здесь, дома… Он обводил глазами комнату, ничего интересного