Души их сливались, как цветные мыльные пузыри на грани схлопывания и образовывали один большой, у которого уже не только хватало сил взлететь меж крестов и цветущих черёмух, но и не взорваться от нечаянно нахлынувшего…
Они потом ещё долго следили за своим шариком, запрокинувшись крест-накрест, пока не начинали слезиться глаза, и от этого хотелось задремать, прямо здесь, у чужой могилки.
Но однажды он зашёл за ней на час раньше и увидел, как один из актёров на руках тащил Веру куда-то в темноту коридора, а она, как показалось Борису, довольно неприятно смеялась, делая вид, что отбивается.
– Ну, что ты делаешь?..
– Что должен. Молчи, женщина, когда тобой занят мужчина…
Борис Николаевич опрометью сбежал в холл первого этажа, поэтому не услышал продолжения разговора.
– Смыться хотела? Там наши тебя ждут. Сегодня у Свиридовой юбилей – пятнашка на сцене как-никак…
Хотисин резко свернул в театральное кафе и взял бутылку водки, потом вторую. Через полчаса с ним всё было кончено.
Уже на улице, Вера поискала его глазами и тотчас попятилась.
– Боже мой, за что?.. На широко расставленных ногах, в полу присядку, к ней направлялось нечто. Белки глаз бешено вращались, на кабаньем загривке топорщился то ли шарф, то ли седая щетина.
Он протянул к ней трясущуюся руку и глухо зарычал. Вера отшатнулась и бегом кинулась к подъехавшему троллейбусу, запрыгнула на ступеньку, но Борис или то, что от него осталось, разодрал закрывающиеся двери и ввалился внутрь.
Она прошла вперёд и села на ближайшее к выходу сиденье.
На беду контролёра не было, пассажиров тоже. Он, покачиваясь, добрался до неё, плюхнулся рядом и, выставив локоть, перекрыл путь к выходу.
– Ты… Ты…
– Я знаю. Меня задержали. Я и опоздала-то на полчаса.
– Да, – неожиданно согласился он, и взгляд его на мгновение стал осмысленным. – Но ты всё равно – с-с-с… – заскрежетал он зубами и поднёс к её лицу кулак. – Все вы…
Но тут дверь троллейбуса распахнулась, и Вера выпорхнула наружу. Борис ринулся за ней. Но левую ногу его защемило меж дверей. Он упал на четвереньки. Троллейбус тронулся, и Хотисина потащило под колесо…
Спрятавшаяся за троллейбусной остановкой Вера, закрыв глаза, присела от ужаса. Но в последний миг он всё-таки выдернул ногу, оставив внутри ботинок, упал, но тут же, встав на четвереньки, невидящими глазами уставился в её сторону.
– Видимо, почуял… Как зверь! – подумала она.
Он