Он наклонил голову, как будто подтверждая свои слова, и Нина заметила, что в комнате многие полицейские тоже закивали в знак согласия.
«Давид был… необыкновенным человеком, – продолжил комиссар, понизив голос. – Он был примером, образцом для многих, кто не имел отношения к полиции, он умел вдохновлять людей из самых разных слоев общества».
Голос комиссара криминальной полиции предательски дрогнул.
«Я имел честь видеть, как Давид работает с отпетыми преступниками, с наркоманами, с осужденными на пожизненное заключение. Он умел внушать людям надежду на лучшее будущее…»
Нина вдруг поняла, что не может больше это слушать. Она растолкала стоявших перед ней полицейских, вышла из комнаты и направилась в раздевалку.
Томас вел свой джип по идиллическим улицам пригорода, чувствуя, как в открытые окна врывается раннее лето, как ласковый ветерок ерошит волосы, пробирается под одежду. Чувственные бедра Софии продолжали жечь кожу, запах ее духов ласкал небритые щеки и подбородок.
Он ощущал себя живым. «По-настоящему живым!»
Последние двадцать четыре часа он провел в двуспальной кровати Софии Гренборг. София позвонила ему, ей было плохо, ибо некоторые вещи были для нее важнее, чем карьера. Завтракали и обедали они, завернувшись в простыни.
Неужели прошел всего лишь один день, с тех пор как он уехал отсюда? Один день и одна ночь миновали, с тех пор как он жил здесь, среди этих берез?
Мимо мелькали лужайки. Он не узнавал их, словно они явились из другого мира.
Все прошедшие годы с Анникой представлялись ему теперь пыльной дорогой блуждания по пустыне, чередой перемирий после неприятных стычек и бесконечных разговоров.
«Как я мог с этим мириться? Почему я не бросил ее раньше?»
Конечно, из-за детей. Он исполнял свой родительский долг.
Томас проехал мимо парковки возле супермаркета, помахав человеку, который показался ему знакомым.
Правда, Анника забеременела в самом начале их романа, и у него, собственно говоря, не было выбора. Он мог либо попытаться жить с матерью ребенка, либо оставить ее, превратившись в одного из тех беспечных отцов, чьи дети растут, не имея будущего в обществе, которое их отвергает.
Но теперь с этим покончено. Хватит сносить неоправданные, безосновательные вспышки эмоций Анники. Он заберет одежду, компьютер, записи, а в понедельник созвонится с адвокатом по бракоразводным делам. У Софии хорошие связи в этом мире – среди врачей, адвокатов, ученых. Ей не приходится, как Аннике, просиживать часы над «Желтыми страницами», чтобы найти квалифицированного профессионала.
Эти женщины были абсолютно несхожи. В Софии было все, что презирала Анника, презирала, потому что сама была этого лишена – образования, женственности, хороших манер.
София любила секс, в отличие от этой фригидной