– Не понял, – недоумённо смотрю в его выплывшее из тени лицо. – Ты жениться собираешься или на заработки? Какая Москва? Ты говорил, её отец тебя на работу берёт.
– После свадьбы обещал в бизнес взять, типа партнёра.
– Тогда я вообще ничего не понял.
– Ты же знаешь ситуацию.
– Свинтить собрался? – начинает доходить до меня.
– Была такая мысль.
– А аборт? Не вариант?
– Не катит. Там уже все в курсе: и мать, и отец. Аборт, говорят, штука опасная, а дочь у нас одна. Свадьбу быстренько сыграем, пока живота не видно, а там – рожать и точка! Чтобы всё как у людей. Типа они уже созрели для внуков.
Ситуация Влада формулируется одним словом – «залёт». Не Бог весть какой случай, можно было бы в Москву не бежать, а решать проблему на месте, но у девчонки отец «крутой буратино», и у нас в городе все знают – этому типу дорогу лучше не переходить.
Влад некоторое время сидит, опустив глаза, потом его прорывает, – вскидывает голову, горячо говорит на родном, забыв, что собирался говорить по-русски:
– Поначалу думал – ладно! – девчонка как девчонка, привыкну. Хозяйка она не очень хорошая, но главное, порядочная. Когда у нас это случилось, она вообще хотела из дома убежать: и самой стыдно было, и отца боялась. А потом мать сумела подкатить к отцу, утихомирила его. Вроде обошлось. Но у меня – вот!
Он порывисто прикладывает ладонь ребром поперёк горла и досадливо отворачивает голову, глядя на длинные ряды книг в уютном сумраке у стены.
Я вижу только щетину на его щеке, стриженый под ноль затылок и растянувшуюся вместе с кожей наколку в виде штрих-кода на шее. Когда-то он объяснял мне её значение. 484 – код Молдавии, 1992 – год рождения Влада, потом – дата и месяц рождения. Последняя цифра – контрольная. Чтобы вычислить её нужно просуммировать все чётные цифры кода, умножить полученный результат на три. К полученной цифре прибавить сумму нечётных цифр кода, от результата отнять все десятки, а оставшуюся цифру вычесть из десяти.
Как-то так, хотя я мог в этих вычислениях что-то упустить: мне всегда казались сложными простые вещи, которые меня не интересуют.
Спустя минуту, Влад поворачивает ко мне голову, – татушка на шее сжимается, штрихи уплотняются как книги на полке, цифры прорисовываются чётче.
– Вчера вообще что-то накатило, – посмотрел на неё и так тошно стало… Нет, не уродина, всё при ней, но… – он досадливо морщится и бьёт кулаком в ладонь. – Не моё! Понимаешь?
Он некоторое время молчит, потом снова переходит на русский:
– Теперь два варианта: либо кольцо на палец, либо бежать. По мне, так второй вариант лучше. Можешь поговорить с отцом, чтобы взял меня в свою бригаду?
– Вопросы надо решать, а не убегать от них. Пойди к её отцу, объясни ситуацию.
Хотя зачем я это говорю? Это не тот случай, когда Влада может переклинить от злости. В этой ситуации он будет жевать сопли, сомневаться, бесконечно советоваться.
– Ага! Объясни! –