– Он сдох, доктор? – повторяю свой вопрос, внимательно глядя на лицо Альберта.
Доктор хмурится. Устало вздохнув, проводит пальцами по лбу, разглаживая морщины. Его лицо какое-то осунувшееся, а под глазами залегли темные круги. А еще веко доктора дернулось, когда он взглянул на распечатку.
– Сима, – морщинистые пальцы сжимают мои, – вам сейчас нужно думать о себе. Поправляйтесь, полковник сам вам все расскажет.
Пытаюсь перечить, но “шустрые каблучки” наклоняются вперед, осторожно прислоняя пластиковый стаканчик к моим губам. Сообразительная девочка. Приоткрыв рот, чувствую, как спасительная влага проникает внутрь, успокаивая и наконец заглушая жажду. Не заметила даже, как осушила стакан полностью. Женя делает два шага назад и внимательно всматривается. Взгляд у них с доктором одинаковый. Нахмурившись, я сжимаю пальцы доктора.
– Что со мной?
Глаза Альберта бегают. Он переглядывается с медсестрой, думая, что я не замечу? Конечно, Сима напортачила и сильно. Но это не делает меня дегенератом. Кадык доктора дернулся, а пальцы потянусь к вороту рубашки, растягивая его.
– Сима, вы живы – это главное.
Вновь прислушиваюсь к своему сердцебиению. Точно, не показалось. Удар за ударом. Да и на этом чертовом экране, к которому повернуться стоило всех моих сил, светится показатель пульса. Значит, «жива» во всех смыслах.
– Свет, – нахожу в себе силы держать пальцы на ладони доктора, – почему он ранит меня?
– Вам показалось, – слишком поспешно говорит доктор, – просто уборщица не закрыла утром жалюзи и вы весь день пролежали на солнце, вот и все.
– Поэтому у меня слезла кожа? – киваю на покрасневшую левую руку.
– Сейчас правда лучше отдыхать, я расскажу после, – вновь кидая взгляд на медсестру, говорит доктор, а я сжимаю пальцы сильнее.
– Нет. Сейчас.
Доктор дергается, а я удивляюсь, как еще не выпустила его пальцы. Каблучки несутся к выходу, и я понимаю, что через пару минут меня вновь усыпят.
– Доктор, если вы заботитесь о том, как я отреагирую, то не переживайте – я помню все, что он делал со мной, – сглотнув слюну, быстро говорю я, ловя на себе бегающий взгляд Альберта, – хуже уже не будет. Просто хочу знать, как я осталась жива.
– Концентрат 47, – наклонившись вперед, шепчет он.
– Должен был убить меня и его.
– Обращение, – доктор обернулся и тут же нагнулся еще ниже, – оно началось раньше, чем концентрат отравил вас полностью. 47-я вступила в реакцию с кровью вампира. В итоге раны, смертельные, – он кивнул на туго перевязанный живот, – затянулись. Но у вас нет жажды, показатели близки к норме, только неприятная реакция на свет.
Облизнув губы, я прислушалась к приближающимся шагам.
– Реакция на 47-ю?
Доктор судорожно сглотнул слюну. Я дернула его руку, призывая поторопиться.
– Она в вас, – одними губами прошептал он, – ваша кровь теперь – яд для вампира.
– Он