Лесовоз в море снова прогудел. Груженое до отказа древесиной, медленное, как старая подслеповатая черепаха, судно выглядело черным и плоским на фоне синих вод и безоблачного неба. Двигаясь примерно в шести—семи кабельтовых от берега, оно шло с запада на восток, с острова Садо – в Ниигату, крупный город, расположенный севернее Идзумодзаки. На южной оконечности острова Садо восемь лет назад были обнаружены тела обоих моих родителей. Они зачем-то пошли друг за другом, попали в шторм, о котором почему-то никто не предупредил, и погибли. Я не знаю, почему они решили пойти вдвоем. Я не знаю, почему в тот день море решило забрать именно их. А может, мне стоит задаваться другими вопросами? Например, почему моя мать – это именно та женщина, а не другая? Почему она вышла замуж за человека, который впоследствии стал моим отцом? Почему на свет в тот день появился я, а не кто-то другой?
С тех пор прошла, кажется, целая жизнь или даже две жизни…
Прошло много лет. Или несколько дней. Невозможно точно сказать. Часы разбились. Время – проходимец.
У нас в семье было нечто вроде традиции. В свободное от работы и учебы время, если позволяла погода, мы собирались на заднем дворе нашего дома, той самой скрытой от глаз прохожих половине. Устраивались, кто растянувшись прямо на траве, а кто – на раскладном стуле или лежаке. Мы болтали о том, о сем, мы молчали, шутили, вели серьезные разговоры, мы смеялись, предавались долгим раздумьям и играли в игры. Например, в отедама, игру, в которой нужно жонглировать текстильными мешочками, набитыми рисом или горохом. В некоторых мешочках прятались колокольчики. Это мама их туда зашила. Они забавно звенели во время игры, соревнуясь по звонкости с нашим смехом.
Не важно, о чем мы говорили, как долго молчали, чем именно мы занимались, важно, что мы были вместе, были семьей. Мы творили действительность по собственному представлению, забыв о существовании внешнего мира, в котором всегда, по моим наблюдениям, грустнее, чем возможно выносить на постоянной основе.
Как итог таких посиделок, когда минуты казались часами, а часы – счастливой бесконечностью, жизнь начала видеться мне полупрозрачными бусинами, нанизанными на крепкую нить времени. Я и подумать не мог, что однажды она оборвется. Я привык считать, что мать – это центр вселенной, большое теплое светило, вокруг которого все крутится, а отец – сила притяжения, без которой все разлетелось бы. Я и сестра – планеты, каждый со своей уникальной атмосферой, двигающиеся каждый по своей орбите, в своем темпе. Мы все, хоть и разные, но во многом похожие, существовали в гармонии друг с другом и должны были жить вечно. Так я считал. Но случился шторм, и очередная мечта была разрушена. Море забрало не только моих родителей, но и часть меня самого, кое-что очень важное, без чего жизнь порой кажется