– Ленуська, ты с аккордеоном разберёшься?
– Извините, Алексей Максимович, я лучше на своём баяне. Понимаете, лучше играть на знакомом инструменте.
– Понимаю, конечно. Даже простую стамеску надо в руках подержать, допрежь к работе приступать.
Я быстренько принёс баян, и устроившись на скамейке, Ленуська заиграла. Я запел:
Ходил по свету, колесил я много лет
А счастья так и не нашел…
Алексей Максимович слушал, задумчиво покачивая головой.
– Юра, – сказал он, когда песня закончилась – спасибо. И, правда, песня про Гришку и Галочку. А я должен тебя наградить.
– За что? – я был действительно поражён.
– По-твоему, может и не за что, а, по-моему, есть. Тут такое дело: вчера с утра пришли ко мне на двор Кривенчиха с Палной, да не просто так, а с тачанкой, а в тачанке два куста калины. Разбудили они Гришку, и чуть не за руку повели к Галочке мириться. Мол, если такая песня про них сложена, то пусть всё счастливо кончится.
– И что?
– Ну что? Бабы ведь не успокоились, пока не заставили Гришку с Галочкой помириться, да своими руками ту калину в палисаднике посадить. А потом пошли мои детки в ЗАГС, заявление подавать.
– Как романтично! – всхлипнула Ленуська.
– Наверное. – кивнул Алексей Максимович – Я-то таких слов не знаю, потому как простой мужик. Хорошо получилось. Через две недели будем свадьбу справлять.
– Поздравляем!
– Вот я пошел по народу, приглашать на свадьбу, а первым зашел к вам. Батьку и матушку ваших я отдельно приглашу, всё одно, по дороге, а вас сейчас приглашаю.
– Извините, но нам, вроде бы, не по возрасту – возражаю я.
– Молод ты ишшо, понимать в каком возрасте человек взрослым становится. – усмехнулся Алексей Максимович – Помню, на войне ребята в десять-двенадцать мужиками становились. А вы с родителями обязательно приходите. Я вас, детушки, на первый стол, впереди многих взрослых и начальных посажу. Потому как заслужили. А если ещё споёте на свадьбе – благодарен буду без меры. Но это если сами захотите.
– Спасибо за приглашение.
– И примите от меня, Галочки и Гриши подарок. Инструмент непростой – я его с фронта привёз, мне его немецкие коммунисты подарили, когда мы их в феврале сорок пятого, из поезда смерти освободили.
– Что Вы, Алексей Максимович, мы не можем принять такой дорогой подарок! – воскликнула Ленуська – Он же столько денег стоит!
– Подарок дорогой. – обстоятельно пояснил Алексей Максимович –Потому что от души. Вот как мне подарили, так и я вам. Сам я играть уже не могу, потому как суставы на пальцах стали распухать, а вам пригодится, с такими-то песнями. А деньги я вам и не предлагаю, нет. Певцу нужен инструмент, вот вы его и получите. Договорились? И родителей я предупрежу.
Он открыл футляр, Weltmeister Sibylla Brand засверкал на солнце зеленым перламутром облицовки, и Ленуська как сомнамбула дрожащими руками потянулась к аккордеону:
– Боже, какой прекрасный инструмент! «Вельтмейстер»!!!
– Я