Жил-был стол… Совсем другие истории. Е. Е.

За время поездок Макса в Питер там многое изменилось. Если уж называть своими словами – испортилось. В первую очередь – кухня. Официанты так же вышколены, вежливы. В белых перчатках и фартуках. И так же кто-то играет на рояле. Но кухня?! Что-то, конечно, осталось… щи по-Петровски, ещё что-то… но так, по мелочи. В основном классическая европейская кухня. Главное же – умер тот старичок, что ходил между столиками и рассказывал о Пушкине. Вообще, считается, что именно из этого кафе поэт и поехал на свою последнюю дуэль. Их, как известно, было немало. Штук эдак тридцать. Но дело не в этом… Старичок ходил между столиками и как-то ненавязчиво, что-то спрашивая, вдруг втягивал вас в разговор, вынуждал задавать вопросы… и потом уже сам рассказывал, а вы слушали его мягкий негромкий голос. Свободно плывущий рассказ. И вам не хотелось, чтобы он замолкал. Я не знал, откуда он там взялся. Видел в своих поездках. В последнюю, когда многое уже испортилось, и я это знал, пошёл туда именно ради него. «А он умер недавно», – сказали мне. «Вот скоро пригласим другого». Так я узнал, что это был не просто посетитель, а нанятый актер театра. Если бы я узнал это раньше, не было бы такого очарования. И не слушал бы я его… А теперь было грустно. И что он – просто выполнял свою работу. И что – умер. Я развернулся и ушёл.

      Ещё площади. Сенатская. Она запомнилась Максу именно зимой. А вот Дворцовая площадь, она была в разное время и с разными женщинами… «Будда-Бар». Но он – один раз. Во вторую поездку. Запомнился и сам по себе. И тем, как наблюдали с Юлией за разводом мостов с его ступеней. Юлия – это вторая любимая женщина Макса. Но тогда он ещё не знал, что её любит. Им нужно было расстаться, чтобы это понять. Был чудесный весенний вечер. Середина недели, и бар почти пуст. Лишь несколько девиц, да скорее, уже женщин, двумя или тремя компаниями расположились в середине зала. Ни внешностью, ни своими нарядами они до его Юлии не дотягивали. Как-то слишком манерны были эти их платья в пол. Неуместны. А Юля – в своих рваных джинсах, ботиночках с розовыми шнурками, пышном платке-шарфе вокруг шеи и плеч – она была хороша. И женщины всё время оборачивались на них. Ну понятное дело – сперва на неё, а потом на Макса. Наверное, думали – что между ними? Немолодой же уже мужчина, как бы хорошо за собой ни следил. И яркая девушка, чья рука каждую секунду где-то на нём, с ним – обнимает за плечи, касается его руки, опирается на его колено, перебирает волосы. Что между ними?! Да им просто хорошо было! Они сидели за стойкой, и когда барменша, спросила: «Вам что?» – они посмотрели друг на друга, и Макс сказал: «На ваше усмотрение. Чем бы вы сами гордились?». И та готовила изо всех сил. Расстаралась прямо. Она показала им все примочки – и как наливать через руку, с таким необычным вывертом. И как отделять желток от белка одной рукой. И как, и когда, и в какой последовательности смешивать. Они весело болтали. К стойке больше никто не подходил. Барменша была из Ростова. Закончила ВГИК, режиссёрский факультет. Но вот нашла