По всему выходило так, что ее Леша сможет использовать слов примерно тридцать, да и те – невпопад. На приеме ей запомнилось слово эхолалия – термин, означающий бездумное повторение слов, выхваченных из чужой речи: в силу волнения, вместо прямой просьбы о чем-нибудь, все в таком духе.
Много дней прошло, долгих, безрадостных и неуютных дней, на протяжении которых мама, пытаясь понять ребенка, слышала его автоматические повторения непонятых им слов. В названии этого симптома речевого расстройства слышался отголосок чего-то страшного, неумолимо надвигающегося.
– Часто уходят годы, чтобы ребенок научился узнавать и озвучивать предметы. Полноценного речевого общения никто не гарантирует, но при комплексной работе…
– Заткнитесь!
– Что, простите?
– Я прошу вас рот закрыть. Вы что, глухой?
Женщина разрыдалась. Мальчик все облизывал фигурку. Было видно, что психолог прав: несмышленыш Леша не искал общения. Создавалось впечатление, что оно ему не нужно, хотя на самом деле важно было побуждать ребенка к нему, уча (а заодно и учась), общаться на языке жестов, взглядов, интонаций – привлекая к той деятельности, которая для мальчика возможна и интересна.
– Женщина, поймите, пожалуйста. Вас никто не обвиняет, что так вышло. Но то, что должно быть сделано ради благополучия вашего сына, требует многократных усилий. Если у вас хватит воли, то вы – героиня.
Воли не хватило. Она пыталась, но что-то в ее мозгах пошло не так, заклинило и перемкнуло. Развивающие игры и учебники были отложены в сторону. Каждый стал жить в своей реальности, казалось бы, почти случайно замечая друг друга.
…Этим вечером броня дала сбой, и женщина с прежней хрупкостью раненого цветка почувствовала, что ее ребенок привлекает к себе внимание остальных: счастливых, молодых, занятых своими делами и… забывающих о нем уже через пару минут.
Она хотела бы повести себя так же, но… не смогла ни тогда, ни сейчас: сдать своего ребенка в школу для дураков – это вообще что? Разве для того она рожала?! Все вокруг хотели праздника, да и она хотела устроить праздник сыну (надеялась: сделаю ему подарок, и тогда…), но что-то ее съедало.
Приближающийся Новый год еще не наступил, но уже пугал, словно неотвратимость пропадания в вечно голодной темноте, которая просит добавки. Снова злоба неприятно куснула сердце. Прогрохотал очередной тележкой, заставив вздрогнуть женщину какой-то узбек в красной кепке – провез клетку на колесиках по решетке у дверей. И даже эти двери, бесшумно раскрывающиеся при движении рядом с ними в обе стороны, сейчас напоминали ей челюсти клацающего зубами Щелкунчика, которого она не любила даже в детстве.
Услышала, как, проходя мимо, криво усмехнулась подвыпившая уже, судя по запаху «Блейзера», молодежь:
– Глянь: