И тут великий хоккеист начинает рассказывать, что однажды в такой же день команда готовилась к бою, дело было в раздевалке. «Смотрю, ребята что-то бурчат себе под нос, поправляют крестики под фуфайками».
Понимая, что к чему, Павел во всеуслышание замечает, что ни во что ТАКОЕ не верит.
– Короче, в тот день я сломал ногу, – завершает рассказ Павел Буре.
А я тут же вспоминаю свою первую тёщу. Она была замечательна не только тем, что слыла едва ли не образцовой женой начальника рыбоохраны Прибайкальского района Бурятии, но и тем, что сама была начальником, рулила в Гремячинске местной, советской ещё, властью.
Однажды мы заговорили с тёщей, звали её Евдокия Семёновна, о суевериях. Один только пример.
Жила-была в Гремячинске некая бабушка. Приехала в посёлок на постоянное место жительства большая семья. Однажды некая бабушка подходит к новосёлам и говорит, чтобы уезжали «остседова, куда глаза глядят, да поскорее». Иначе худо будет. Мол, не ваше это, ребята, место. Новосёлы, разумеется, только посмеялись над бабушкой.
Так вот, прошло какое-то небольшое время, и с этой семьёй действительно начало происходить что-то непонятное и ужасное одновременно. Один из сыновей был «нечаянно» застрелен на охоте, другой – покалечился, сорвавшись со скалы, и вскоре умер. Старшая дочь пошла в тайгу за грибами и не вернулась. Глава семьи, возвращаясь с рыбалки, перевернулся в лодке метрах в тридцати от берега, но не смог выплыть.
В итоге мать оставшегося семейства собрала нехитрые пожитки и с совсем ещё маленькими дочкой и сыном навсегда исчезла из посёлка.
Моя первая тёща Евдокия Семёновна, член КПСС с молодости, глава советской власти в Гремячинске, когда при ней кто-то начинал «богохульствовать», затыкала рот следующими словами, произнесёнными со вздохом: «Паря, никогда не говори о том, чего не знаешь и не понимаешь. Себе будет дороже…»
Как-то я спросил тёщу, а есть ли у неё пример, когда кому-то было «себе дороже». И услышал вот такой рассказ из реальной жизни 30-х годов прошлого столетия. Тогда тёща была школьницей-подростком. В их родном селе, на площади у церкви, собрали сход. Приехало партийное и прочее руководство района. После зажигательных антирелигиозных речей было предложено смахнуть с церковного купола крест. Заранее к кресту была привязана толстая верёвка. Наготове также была телега с лошадью, которая должна была поучаствовать в этом богопротивном деле. Когда же глава местного сельсовета обратился к жителям-мужчинам с просьбой помочь смахнуть крест, возникла долгая пауза. И тут тягостный момент нарушает местный комсомольский активист, который отличался бесшабашностью и откровенной нелюбовью к сельскому труду. Будучи выходцем из сельской бедноты, ни от кого не скрывал, что уж он-то шанса «выбиться в люди» не упустит. Короче, со словами «Я… это… запросто!» комсомольский активист взял конец верёвки, нервными,