– Фанис! – Она бросилась к нему. – Фанис, утром вы были в комнате, перед совещанием, когда я ушла?
– Ну, был, – он чуть не поперхнулся и отложил ложку.
– Вы видели, Ванда брала что-то на моем столе?
Он задумался, потом покачал головой.
– Ничего такого…
– Говорите честно, я не буду ругаться.
Фанис молчал.
– Я только что с совещания. Ванду отправили отдохнуть на пару дней, директор сказал, что он на моей стороне. Не советую со мной ссориться. Лучше скажите.
Фанис вздохнул.
– Она разглядывала какую-то карточку у вас на столе. Сказала, что там такой листик, как будто его оторвали с цветка, такого же, как у нее дома.
– А потом что? Вы ничего странного не заметили?
– Потом она сказала, что у нее кружится голова. Наверное, не выспалась. Попила воды, тут позвонила Лена, и она ушла на совещание.
Софья не могла поверить своим ушам. Вот он в чем, фокус. Ну и кто из них теперь сумасшедший? Не обращая внимания на Фаниса, который поспешно доедал свою лапшу, она открыла сумочку и взглянула на фотографию. Ей сразу бросились в глаза ботинки. Первый раз она видела ботинки незнакомца на снимке так четко. Они были несуразно большими, круглые черные носы загибались вверх. Похоже, этот человек все же был уличным артистом, носил костюм клоуна или персонажа мультфильма. Возможно, поэтому черты его лица казались такими странными. Но лицо пока не проявилось, оставалось размытым пятном. Софья разглядывала ботинки, пока у нее не закружилась голова.
Она бросила взгляд на часы – до конца обеденного перерыва еще есть двадцать минут. Софья накинула куртку и выскочила на улицу. Глубоко вдохнула, окунулась в звуки и запахи осеннего города. Воздух пах дождливой свежестью и бензином, шумели машины, поднимали тучи брызг. Мчались по важным делам ощетинившиеся зонтиками прохожие. Крупные редкие капли падали на лицо, на волосы, стекали за шиворот. Где-то вдалеке пронзительно завыла сирена скорой помощи. В ответ на сирену сквозь тучи проглянуло любопытное солнце, и над соседним зданием выросла радуга.
В голове стучала только одна мысль – скорей бы вечер, скорей бы добраться до мансарды и проверить догадку. Сделать это можно только одним-единственным способом.
Глава III
Того, кто неделю назад сказал бы Инге, что она будет бояться открытки, она бы лично сдала в дурдом. И вот теперь в ее сумочке лежит кусок картона, который ей по-настоящему страшно взять в руки. Пощупать бы открытку как следует, найти ее секрет, не текста же ради прислали ее мама с папой. Но отчего-то панически страшно, как будто держишь в руках конверт с результатами анализа на СПИД. Может быть, она боится обнаружить в открытке то, из-за чего пропали папа с мамой? Она снова и снова задавала себе этот вопрос, но страх был иррациональным, животным и не желал признавать никаких логических