Гиблая философия. Игорь Александрович Кожухов

и уснул, не раздеваясь, в холодном доме на полу. Юрка сходил к снегоходу, освещая пустой лес фонарём, принёс привезённую еду, сложил всё в ларь и, выпив сто грамм водки, тоже вырубился…

      Колька проснулся первым и, вскипятив чай, разбудил Юрку.

      – Идём на лёд, сети проверяем и смотрим по льду. Если ещё до завтра простоит – оставляем. Но, думаю, одну ставку надо снять. Просто не успеем, рыба сейчас будет в каждой ячее… Ничего, кроме судака, не берём – не к чему. Его бы успеть перепороть и посолить! – Юрка был согласен, Колька здесь понимал больше…

      И вправду. Крупноячеевая сеть-шестёрка была полна судака. Казалось, что к ним приплыла вся рыба, которая была в водохранилище, и ждёт сейчас своей участи, запутанная в сети. Взяв килограмм триста, решили всё-таки одну ставку (двести метров) снять.

      Мы и в одну ставку за две проверки тонну возьмём: решили они. Рыбу, сложенную в пластиковые мешки из-под муки, за три ходки свозили на остров и до полночи опять солили. Спать упали на пол, теперь уже в совсем холодном доме.

      Колька опять проснулся первым. Было светло, но солнце над лесом ещё не взошло.

      Напротив крыльца на берёзе сидел блестящий, как новая туфля, скворец и, возбужденный весной и долгим перелётом, пел что-то на разные голоса, подражая всем, включая даже весеннюю капель.