Зодчий. Жизнь Николая Гумилева. Валерий Шубинский

касается французской литературы, то до Гиля Гумилев все же добирается. Это происходит в начале октября – после получения французским символистом рекомендательного письма Брюсова. Между тем Гумилев с конца 1906 года приятельствовал с молодым французским поэтом Николасом Деникером, одним из многочисленных учеников Гиля, племянником Анненского и сыном знаменитого французского антрополога Жоржа Деникера (Deniker, а не Denicer, как пишет Гумилев в одном из писем). Никакого следа во французской литературе он не оставил, но Гумилеву нравились его стихи: “При красивой простоте стиля много красивых и интересных сопоставлений и образов и полное отсутствие тех картонажных эффектов, от которых так страдает новая русская поэзия” (письмо к Кривичу от 02.10.1906).

      Мэтр Гумилеву тоже очень понравился:

      Это энергичный, насмешливый, очень тактичный и действительно очень умный человек… Со мной он был крайне приветлив и с каким-то особенным оттенком дружеской фамильярности, что сразу сделало нашу беседу непринужденной. Вообще, я был совершенно неправ, когда боялся к нему идти, и теперь знаю, что французские знаменитости много общительнее русских (Вы знаете, о ком я говорю) (письмо к Брюсову, 9.10.1907).

      Ср. фразу из ахматовских воспоминаний о Модильяни: “Рене Гиль проповедовал “научную поэзию”, и его так называемые ученики с великой неохотой посещали мэтра”. Эта фраза, впрочем, относится к более позднему времени (1911).

      3

      Нет ничего более естественного для молодого поэта, тем более находящегося в некоторой изоляции, чем стремление создать свой собственный журнал. Нет ничего более естественного, чем постигающая его при этом неудача.

      Журнал – “первый русский журнал в Париже” – назывался “Сириус”, по созвездию, пусть и не зодиакальному. В названии, конечно, – явное подражание “Весам” и “Скорпиону”. Журнал был прокламирован как “двухнедельный”. Первый номер вышел в конце января, второй – в феврале, третий – в марте-апреле. На том все и кончилось. В общем, это был типичный образец журналов, чью судьбу один остроумец описал так: “Два номера вышли, третий в печати, четвертому не быть”.

      Соратниками Гумилева в этой затее выступили два живших в Париже русских художника – Мстислав Фармаковский и Александр Божерянов, с которыми он познакомился на организованной С. Дягилевым выставке русской живописи.

      Мстислав Владимирович Фармаковский (1873–1946), художник и критик, вошел в историю культуры скорее как археолог, специалист по старинному стеклу и фарфору. Его книга “Консервация и реставрация музейных коллекций” стала классической. В 20–30-е он работал в ленинградской Академии материальной культуры и, между прочим, много сотрудничал с другим знакомцем Гумилева – царскоселом Эрихом Голлербахом. “Сириус” издавали на “свои средства” – каковые могли быть разве что у Фармаковского.

      Известна статья Гумилева о творчестве этого художника, напечатанная в 22–23 номере киевского журнала “В мире искусств” за 1907 год.

      Всякий, кто войдет в ателье Фармаковского